В начале 2013 года, практически перед своим отъездом из Казахстана, Денис Урубко заходил в редакцию журнала «Ветер странствий» вместе со своим другом россиянином Алексеем Болотовым. В мае Алексей трагически погиб на Эвересте, а Денис по разным небезосновательным причинам остался жить в России. Позже он принял польское гражданство, а теперь живёт в итальянском городке Бергамо и представляет два клуба: Польский клуб альпинизма (Polski Klub Alpejski) и Итальянский Альпийский клуб (Club Alpino Italiano). Этой осенью впервые за долгие годы Денис вновь приехал в Алматы. К сожалению, повод для приезда был нерадужный – гибель троих казахстанских альпинистов на склоне пика Победы.

Ты давно не был в Казахстане…

– Да, в Казахстане не был до этого много лет. Друзья спрашивают, скучаю ли я? Нет, совсем не скучаю, потому что у меня есть масса других важных дел, мест, встреч. Просто, когда человек прожил, реализовал какой-то хороший этап, чтобы не топтаться на месте, нужно делать шаг вперёд, идти дальше. Поэтому я доволен тем, что не привязан к Казахстану. Сейчас много путешествую, живу в других местах и абсолютно не скучаю. Конечно, переживаю за друзей, которые остались здесь, поэтому и приехал после гибели Александра Чечулина, Мурата Отепбаева и Андрея Корнеева. Хотелось навестить их семьи, поговорить с друзьями, поддержать кого-то. Может быть, чтобы и они меня поддержали, потому что на самом деле, я тоже очень сильно переживал за то, что произошло с казахстанскими альпинистами.

У истоков создания секции Alpinе Asia Team имени Геннадия Дурова, которая официально существует с апреля 2013 года, а на самом деле действовала гораздо раньше, стоял ведь и ты. После своего отъезда за рубеж наблюдал за успехами секции?

– Да, конечно, после того как я эмигрировал, всё равно Казахстан оставался в поле зрения, потому что представляю, какие здесь есть шикарные возможности для любителей гор. К сожалению, эти возможности сильно глушатся разными функционерами, возможно, и коррупционерами, разными интригами, которые не относятся к альпинизму. И мне нравилось, что ребята из секции Alpinе Asia Team старались действовать… Даже без всякой финансовой поддержки у них была и есть свобода. Это немножко цепляло. Когда обращались за советом, я всегда был открыт для сотрудничества. Было приятно смотреть, как ребята хорошо выступают на соревнованиях. Хотя это немножко не то, как я тренировал людей много лет назад в секции ЦСКА. Там всё-таки был альпинизм спортивный, более нацеленный на высоту, а не просто высотные скоростные забеги, которые относятся к другому формату в альпинизме.

Я не приглядывался тщательно, пристально, но в любом случае был в курсе основных событий, происходящих в секции. Сейчас, когда нет тренерского состава, руководить секцией планирует Борис Дедешко. Надеюсь, они найдут общий язык, точки соприкосновения. Ведь, будем говорить прямо, Борис другой школы альпинизма. Он интуитивно нацелен на спортивный результат. Приятно, что когда встал вопрос, кто поддержит секцию, то именно Борис взялся за это, и пытается понять, как лучше это сделать, с чего начать, куда двигаться… Да, сейчас в секции, насколько я понимаю, не хватает стратегического видения ситуации. Но, в общем-то, как я говорил, в последние восемь лет его не хватало во всём казахстанском альпинизме. Возможно, у Бориса найдутся цели и задачи по совершенствованию именно в горовосхождениях.

В Италии, в целом в Европе секции работают по такому же принципу (структура организации, иерархия членов и т.д.)?

– В любом коллективе, как правило, идёт передача знаний, опыта, системы от старшего поколения к молодому. Но здесь в Европе всё нацелено на то, чтобы это делалось в свободном стиле, без обязательств, без лишних напрягов. Здесь во главу угла ставятся интересы человека, который планирует стать спортсменом, альпинистом, тренируется, ходит в горы. А в Казахстане во главу угла ставятся идеи чиновников. Самое главное, чтобы делалось всё по правилам, так как удобно управленцам от альпинизма – загнать всех в стойло и руководить. Как следствие, практически нет альпинистов, которые совершают красивые новые интересные восхождения. На высоте 6000–7000 метров вообще никого нет. Альпинизм в Казахстане превратился в обслуживающий.

Есть несколько альплагерей, которые наполняются клиентами из России. Живут по старым советским нормативам, разрядным требованиям, идут в горы не для того, чтобы получить удовольствие от вершины, от коллектива, от природы, а ради того, чтобы им сделали запись в клеточку… Ну что ж такова реальность, таковы тенденции современного альпинизма в Казахстане. Я готов уважать чужое мнение. Но поэтому мне нравится, что нахожусь в Италии и в Польше.

Это легко говорить сейчас, а тогда это был серьёзный шаг в неизвестность, я имею в виду, смену места жительства…

– Всему своё время. Тогда в Казахстане я исчерпал свой лимит, достиг своего потолка, понял, что не нужен здесь, зато нужен в Европе: в Польше, в Италии. Там мной интересовались, готовы были платить деньги, хотели, чтобы я участвовал в спортивной жизни. Поэтому я собрал чемодан и уехал – сначала в Россию, потом в Польшу и в конце концов добрался до Италии.

И до сих пор ни разу не пожалел. Мне здесь нравится, потому что всё открыто, горы открыты, не надо ни от кого зависеть. Занимаюсь тренировками, восхождениями, очень часто так, как я считаю нужным, без всяких обязательств. В Польском клубе альпинизма и в Итальянском Альпийском клубе меня всячески поддерживают, не ставят палки в колёса. И, я думаю, тоже могу поддержать этих людей делами, начинаниями, совместными проектами. Да, здесь мы заинтересованы друг в друге.

Значит, живёшь сейчас в Италии?

– У меня есть квартира недалеко от Бергамо – в Нембро. Это городок прямо в горах, в месте очень красивом, цивильном. Много путешествую и… собираюсь с альпинизмом завязывать. Мне очень нравится скалолазание. Планирую много лет помогать, поддерживать систему нашего польского клуба и клуба Alpino Italiano, совершенствовать навыки молодёжи в горах. Заниматься скалолазанием для себя в удовольствие, рвать сухожилия на сложных трассах с моей женой Марией Карделл. Маша живёт в Испании и со мной в Италии. Будем вместе, соревноваться друг с другом, потому что она очень сильная спортсменка. В общем, много планов и интересных идей на будущее.

Но как же Броуд пик, куда ты отправляешься совсем скоро?

– Да, сейчас я собираюсь в Каракорум. Но потом больше не хочу ходить на высокие горы. На мой взгляд, достаточно. Да, я готов напрягаться, рисковать ради идеи, ради чего-то большого, интересного. Однако уже не вижу, что могу сделать в альпинизме большего, чего не сделал до сих пор. Я человек немолодой, и с каждым годом становлюсь взрослее. То, что я делал 15 лет назад, не смогу повторить через пять лет, даже через два года. Но как уже говорил, мне есть чем заняться. Надеюсь дожить до возраста Бориса Андреевича Студенина, который мой идол в альпинизме. Хороший сильный Человек. Он делал такие восхождения! Его имя гремело по всему миру, и я буду стараться быть на него похожим.

Если честно, уже устал от сложных, опасных восхождений. Мне хочется просто наслаждаться процессом, жизнью без чрезмерного риска, без реализации запредельных амбиций. Поэтому, как я говорил, планирую заниматься скалолазанием с моей женой Машей, воспитывать детей, поддерживать с ними отношения. В Алматы я повстречался с моим старшим сыном. Конечно же, приятно, что он достаточно умный молодой человек, не такой «прапорщик», каким был я в его возрасте. Постараюсь реализовать свои мечты в плане общения с семьёй, поддерживать своих родителей. В планах работа с молодёжью… оставаться таким же молодым сердцем и душой.

Денис, а вот скажи, деньги на проекты на экспедиции в Европе стало добывать проще?

– Деньги искать, как обычно, сложно. Хоть ты просишь их у спонсора, хоть свои вкладываешь – всё равно это большие суммы, за которые несёшь ответственность, за которые надо отчитываться. К примеру, оплатил поездку человеку в Гималаи, а человек не оправдал доверия, или хуже того – погиб. Поэтому, естественно, работа в альпинизме – палка о двух концах, не знаешь, каким концом она тебя ударит. И надо быть к этому готовым.

Недавно был проект Urubko Camp, куда выделялись достаточно большие суммы моими друзьями, спонсорами. Тратилось время. У меня есть дом, дети, отцовские обязанности, много работы, востребованность обществом, зачем куда-то ещё лезть дополнительно? Но! Если кто-то просит, то я стараюсь помочь. Если не просят, то не хочу напрашиваться.

К теме по деньгам, надо добавить, что когда я был в районе своих начинаний гималайских восхождений, единственной возможностью для меня попасть в Гималаи или другие большие горы было именно выполнять разряды, быть в системе, добиваться чего-то. Все альпинисты были нищими. Сейчас в мире и в Казахстане другая практика: человек может найти спонсора или заплатить сам и поехать в горы. Не обязательно что-то «ставить в клеточку» разрядов. Каждый свободен. Деньги, как обычно, решают многое, но не всё. Человек может делать что хочет: развиваться как альпинист, не зависеть ни от системы, ни от гидов. Использовать это… Однако важно попасть в хорошую компанию, найти напарников, интересных людей, с которыми в кайф заниматься альпинизмом, восхождениями достигать цели, реализовывать амбиции.

Скажи коротко о том, как менялось твоё отношение к альпинизму по мере твоего взросления? Оно ведь менялось?

– Конечно… Достаточно долго, когда я был молодой, восхождения для меня были приключениями. Как для любого молодого человека мне было интересно исследовать мир вокруг, его составляющие детали, в том числе, как люди занимаются спортом. Потом, на следующем этапе, пришло понимание, что хочется сделать что-то лучше, добиться чего-то большего. Тогда начался период соревновательного альпинизма, восхождений в рамках чемпионатов, очные классы, скоростные восхождения. Я был на острие атаки, боролся, и это помогало мне всегда поддерживать высокий уровень тренированности, я всегда был очень сильно подготовлен к экспедициям, к очень сложным восхождениям. Это позволяло мне делать красивые линии, и при этом возвращаться домой живым и чаще всего здоровым. Потом альпинизм стал для меня трансформироваться, я понял, что мир вокруг безграничен, невозможно объять необъятное. В спорте можно выиграть двадцать, сто соревнований, но рано или поздно просто надоедает бегать по кругу, да к тому же возраст берёт своё. Я понял, что соревнования стали мне не очень интересны.

Тогда пришло понимание, что мне нравится реализовывать себя в плане искусства, найти возможность и сделать что-то такое, чего раньше не удавалось другим. Интересное, красивое, что даст мне возможность продемонстрировать своё видение жизни, ситуации, какие ценности волнуют в жизни именно меня.

Именно поэтому мне интересны восхождения на восьмитысячники, где на пределе человеческих возможностей можно сделать что-то новое, что ранее не удавалось никому. Проложить новую линию маршрута или совершить скоростное восхождение, где обычно люди едва ползут на четвереньках. Сделать что-то такое, что будет интересно другим людям. Не просто взойти на Эверест по обычному маршруту в кислородной маске, да ещё по проложенным перилам и при помощи шерпов. А сделать восхождение самому – от подножия до вершины! Вот настоящий вызов, челендж! Вот что есть настоящее искусство: быть не таким, как все, быть самим собой.

А теперь пришло время новому этапу – более спокойному, но это после Броуд пика…

Фото из архива Дениса УРУБКО
Алматы