В неизменённых человеком экосистемах мудрая природа поддерживает это самое равновесие выработанными тысячелетиями сложными поведенческими механизмами. Внутривидовая конкуренция среди волков обеспечивает равномерное распределение особей по охотничьим территориям с учётом таких изменчивых факторов, как численность и плотность населения его потенциальных жертв. Если в результате глубоко снежной зимы, например, сокращается численность косули, то площадь индивидуального участка волчьей семьи автоматически увеличивается и наоборот. В среднем один волк съедает в год семерых диких копытных. Если плотность населения его потенциальных жертв близка к естественной, то гибель нескольких животных от волков называется естественным отбором и, как известно из учебника биологии за 8 класс, является эволюционно положительным фактором. И никакого особого регулирования численности волка не требуется.

Но ситуация кардинально меняется, когда на идеально сбалансированные весы экологического равновесия добавляется гирька антропогенного влияния. А вот измерить вес этой гирьки очень трудно. Местами это уже не гирька, а неподъёмная гиря, которая ломает не только весы, но и саму экосистему. Там, где не остаётся диких копытных, уничтожение волков не имеет смысла.
Волки – это синантропный вид. То есть с увеличением числа людей в какой-то местности (следовательно, увеличением числа домашних животных), их численность возрастает. Тогда как численность диких копытных по мере хозяйственного освоения региона неизбежно сокращается. Если два эти фактора накладываются друг на друга, деградация популяций охотничьих животных происходит особенно быстро. Внутривидовая конкуренция заставляет избыточное поголовье волков расселяться. Частично это расселение идёт из сельскохозяйственных регионов в охотничьи угодья.
В течение двух сезонов (2011-2012 гг.) мы изучали территориальное поведение волков с помощью фото- и видеорегистраторов на хребте Кетмень, в охотхозяйстве «Дардамтинское». Достаточно высокая численность марала в охотхозяйстве обеспечивала волкам стабильную кормовую базу. В осенне-зимний период мы регулярно проводили охоты на волка загоном и на вабу (с использованием манка, имитирующего волчий вой). Опыт показал, что после уничтожения стаи волков, освободившиеся охотничьи угодья примерно в течение двух-трёх недель занимала другая стая. Как говорится, «свято место пусто не бывает». По-видимому, высокая численность марала делала верховья рек Дардамты, Сункар, Кетмень привлекательными для волков. В экскрементах и желудках добытых нами волков в 70 процентах находили останки маралов.
Без сомнения, в данных обстоятельствах охота на волка традиционными и спортивными методами является полезным и весьма эффективным видом биотехнических мероприятий. Спортивная охота на волка с каждым годом становится всё более популярной среди зарубежных трофейных охотников. Иностранные охотничьи туристы готовы лететь в Казахстан и платить за бытовое и егерское обслуживание на таких охотах по 500 евро за сутки. Волки могут превратиться в ценный ресурс, способствующий повышению капитализации охотничьего хозяйства как бизнеса.
Параллельно в осенне-зимний период 2010-2012 годов мы несколько раз организовывали трофейные охоты на волка с использованием снегоходов (для россиян, так как западные охотники не считают такую охоту спортивной). Разрешение на охоту на волка с использованием транспортных средств, выносных источников света и даже авиации выдавали областные инспекции. Разрешение было действительно при наличии договора с охотпользователями, на угодьях которых проводится охота. Сезон 2012 года оказался для нас и наших клиентов неудачным, и в 2013-м мы отказались от проведения охот на волка с использованием снегоходов. Давайте разберёмся, почему это произошло.
Ситуацию комментирует один из лучших волчатников Казахстана Сергей Стрепков:
– Раньше на волка я охотился в основном в горах, а потому с подхода, «подвывал», но лет семь-восемь тому назад друзья позвали поохотиться на снегоходе, понравилось, стал время от времени ездить. Но пару лет назад завязал со снегоходами. Нет уже того волка в Алматинской области. Раньше по пять – десять за день брали. А теперь у каждого снегоход, квадроцикл, через одного вертолёт… На равнине мало волка осталось. Там, где транспорт проходит, бесполезно волков искать, только время потеряешь. В горах – другое дело. Снова пешком хожу. В этом году уже трёх взял.
…Регулирование численности волка – нужное и научно обоснованное мероприятие, но любое правильное начинание можно загубить, если подходить к нему формально и бездумно, а то ещё и преступно. Были случаи выдачи разрешений на круглогодичную добычу волка с использованием транспортных средств лицам, не добывшим в своей жизни ни одного волка, зато неоднократно ловившимся на браконьерстве. Некоторые предприимчивые граждане предлагают посреднические услуги в выдаче таких разрешений за 200 долларов. Круглогодичное разрешение на волка даёт браконьерам формальную возможность находиться с оружием в охотугодьях вне сезона. Браконьер, пойманный в июне 2011 года с тушей джейрана, писал в объяснительной: «Что-то серое промелькнуло в лучах фары, я подумал, что это волк».
Повторюсь: регулирование численности волка само по себе не предосудительное занятие, но регулировать нужно «не вообще» и не любыми способами, а в конкретной местности, исходя из конкретных биотехнических обстоятельств, определить которые может только менеджер охотничьих угодий. И не по наитию свыше, а на основании учётных данных. Если на территорию охотничьего хозяйства без спроса заедет незваный регулировщик численности, то к нему должны быть применены санкции, как к обычному браконьеру. Даже более того, разрешение на регулирование численности волка в руках такого браконьера должно служить не смягчающим, а отягощающим обстоятельством. Так как к факту браконьерства добавляется ещё и факт коррупции.
Если на данных охотничьих угодьях численность волка превышает оптимальную, её, конечно, нужно сокращать, но лучше делать это цивилизованным путём, развивая традиционные и спортивные методы охоты, тем более что на международном рынке такие охоты становятся популярными и могут приносить охотхозяйству прибыль.
Разрешение на уничтожение волков с помощью вертолётной техники, в силу абсолютной бесконтрольности этого вида деятельности, в большинстве случаев является фиговым листочком для самых варварских форм элитного браконьерства. Травля волков с помощью яда – это варварство, наносящее вред всей экосистеме. Преследование волков на различных видах техники с использованием выносных источников света – это малоэстетичный вид охоты, вызывающий осуждение у общественности и дающий противникам охоты – «тёмно-зелёным» – этические козыри в борьбе против охоты как вида активного отдыха. И, конечно, это криминогенный фактор, в большинстве случаев служащий прикрытием для браконьерства вне сезона. Ловля волков петлями может быть разрешена только в тех охотничьих угодьях, где не обитает снежный барс. В большинстве случаев браконьеры добывают ирбиса с помощью капканов и петель. Они оправдывают себя и других тем, что в самоловы, поставленные на волка, барсы попадаются случайно. А поскольку уничтожение волков приобретает форму священной идеи среди жителей сельских районов, то такая «уважительная» причина покрывает все издержки, в том числе и попутное уничтожение барса – главного символа нашей страны.

А ведь честная охота на волка – это очень спортивный и увлекательный вид охоты. Вместо того чтобы травить волков ядом и уничтожать с вертолётов, охотпользователи должны развивать спортивные и традиционные формы охоты на волков. Организованно привлекать охотников-любителей. Обучать молодёжь. Развивать коммерческую трофейную охоту на волка как альтернативный источник получения прибыли. Во всяком случае, борьба с волком ни в коем случае не должна быть превращена в фанатичную идею, рождающую ненависть к волкам как биологическому виду. Настоящий охотник относится к охоте и охотничьим видам животных очень уважительно. Можно даже сказать с любовью, хотя «зелёные» посчитают эти слова ханжескими, но так оно и есть. Настоящий охотник тратит время и деньги ради того, чтобы его охотничьи угодья стали лучше, богаче, живее. А без вечернего воя волка наши горы и наша охота станут эмоционально беднее.