Первой причиной тому можно назвать протяжённость маршрута, а это порядка шестисот километров, преодолеть которые нам удалось благодаря содействию Управления туризма акимата Алматинской области и Алматинского областного центра туризма и информационных услуг Zhetysu travel.

Второй причиной, мы бы обозначили его сложность: длительность переезда во времени, неудобства в дороге и на дороге, которые не каждый турист способен принять как данность. Третий фактор: условия пребывания уже на подступах к самому озеру. Не каждый отважится пить воду из горной реки, спать в палатке или на панцирных сетках кроватей гостевого домика, что стоит на кордоне. Во всём остальном  цель с лихвой оправдает потраченные нервы и средства, природа щедро возмещает энергозатраты, а полученное удовольствие наверняка останется ещё на долгие годы и будет звать вас как можно скорее ещё раз вернуться в эти сказочные места.

Эх, дороги… Пыль, да туман…

Наш путь к желанному озеру начался из Алматы в 6:30 утра. Вполне себе комфортабельный Sprinter, буквально за пару-тройку часов домчал нас до офиса инфоцентра Zhetysu travel в Талдыкоргане, где к нашей группе присоединился ещё один Мерседес с делегацией блогеров, журналистов и туроператоров, специализирующихся на освоении и развитии внутреннего туризма. Областной центр проводил чередой светофоров и остатками ровной дороги, которая кончилась, как обычно внезапно. Но… С одной стороны, нас, конечно, огорчали клубы пыли и тряска до такой степени, что сидящих на задних сидениях иногда подбрасывало  до потолка, с другой радовало наличие на дорогах  тяжёлой техники, дорожных работников и ровных участков современного полотна.  Уже совсем скоро, через год – два и подобного рода поездка станет не экзотическим приключением, а вполне себе сносным маршрутом из пункта «А» до красот Алаколя, Джунгарии, а может быть ещё и дальше.

Где-то к обеду нас своими объятьями встретил гостеприимный Сарканд. Также как когда-то, тысячу лет назад, он встречал караваны Великого Шёлкового пути: накормил, осушил упавшие на нас капли проливного дождя и отправил в сторону приграничных, затерянных где-то в горах, перевалов. Стоит отметить, что участок дороги, проходящей мимо районного центра, вполне хорош. И автомобилист может позволить себе слегка отдохнуть от ухабов, но лишь с тем, чтобы всего через несколько десятков километров снова заставить своего железного коня бить копытом о хляби объездов. Редкая, но услада на этом, действительно, нелёгком пути – это бусины проезжаемых мимо посёлков. Кызылагаш, Сагабуен, Жансугуров, Алмалы, Абай, Койлык и Кольбай по дороге балуют фруктами и ароматами от раскалённых мангалов. Россыпи яблок, горы арбузов и сладких дынь, мёд и возможность, заглянув в местный сельпо, пополнить запасы – то ещё утешение. И уже за Кольбаем становится проще и легче. Серпантин среди гор и холмов выравнивается, пейзажи радуют глаз, а неспешное существование проезжаемых горных посёлков вселяет умиротворение и покой, с каждой минутой приближая момент прибытия в наш промежуточный пункт назначения. И вот уже с горки мы видим селение Лепсы, которое достойно отдельного повествования. А дальше настоящие горы и лес. В их девственном, первозданном величии.

На дальнем кордоне

Если вы привыкли к отелям уровня пяти звёзд, то пребывание на кордоне Жаланашского инспекторского участка национального парка «Жоңғар Алатау» вас, мягко говоря, огорчит. Но искушенный турист не испугается и даже останется довольным. Здесь можно разжиться едой! «Бросить кости» не в продуваемой всеми ветрами палатке, а в гостевом домике. Если не думать о звёздных гостиницах, то это добротная крыша над головой во вполне разумной цене за настоящую койку с матрасом и одеялом. Баня на натуральных дровах, здоровая и вкусная кухня, в которой обычно питается персонал парка, но за разумную плату вас здесь тоже накормят горячим обедом и ужином. Из минусов: нет горячей воды, от слова совсем. Кое-кого ввергнет в шок, что питьевую воду тут все набирают из речки. В остальном – филиал Эдема, где живут и работают люди, иногда не покидая его неделями.

– Мы не занимаемся только туризмом, – объясняет директор Лепсинского филиала Жонгар-Алатауского национального природного парка Тауфик Бахтияров. – У нас разные виды деятельности, в частности лесоразведение и охрана животных. Есть питомник – 25 гектаров, где мы разводим хвойные сорта древесины и яблоню Сиверса. Причём делаем это для расширения гослесфонда, а не для замещения. Уже более 10 лет у нас не бывает пожаров, это тоже во многом наша заслуга. Ведём летопись природы, наблюдение за насекомыми, растениями, деревьями, кустарниками. Изучаем гидрологический режим. В настоящее время филиал обеспечен техникой, лошадьми. Люди работают каждый на своём участке. Каждому сотруднику выдаётся форменное обмундирование. Зарплата стабильная, но хотелось бы, чтобы со временем её уровень повысился.  В первую очередь, у рядовых сотрудников: проблема низкой зарплаты в лесхозах стоит уже очень давно. Хотя именно на этих людях лежит очень большая ответственность. Тяжёлая работа, непростые условия труда. И, как видите, ко всему этому, мы также принимаем туристов.

Озеро и надежды

Из уважения к нашим читателям руководство нацпарка сделало исключение, предоставив возможность «Ветру странствий» пройти маршрут от кордона до озера отдельно от основной группы. Верхом, в сопровождении одного из своих лучших инспекторов Андрея Бабенко.

Перейдя речку вброд, мы отправились наслаждаться пейзажами горной тропы. Основная дорога до пасеки, места, куда ещё могут добраться лишь полноприводные машины, оставалась чуть в стороне. Это позволило нам заглянуть в заповедные уголки природы, которые обычный турист не всегда даже заметит.

– Здесь я вчера застал барсука, – комментирует, идя вдоль тропинки, Андрей. – Здесь я видел косулю недавно… А сейчас давай спешимся, видишь там кучу, прям на тропе? Это тяньшанский медведь, похоже, он был здесь ещё на рассвете. А может он и сейчас смотрит за нами из во-о-он тех кустов, – улыбается наш проводник.

– А ходить здесь, действительно, не опасно? Зверюга-то видно не мелкий? – задаём мы резонный вопрос, прижимаясь поближе к коню, будто он может как-то помочь, оградить от незримой опасности.

– Не надо бояться. Видишь кучу? На вид – переработанный малиновый джем. Мишка сыт, и, скорее всего, доволен. Вряд ли станет портить себе настроение встречей с нами. Если честно, то за всё время я не видел зверей, добровольно ищущих встречи с человеком. Больной или раненый – другое дело, но по нашим наблюдениям, сейчас здесь таких нет. Если бы была такая угроза, то мы пошли бы другою тропой….

Идём дальше. По ущелью бурлит могучая речка Лепсы, иногда слышно как она двигает камни. Прошёл дождь и уровень воды поднялся. Остановились у омута: здесь река натолкнулась на твёрдые почвы и ушла в сторону, оставив зигзаг закрученной в пену воды. Спешившись у беседки, перекусили, и уже без остановок, за беседой о быте и буднях работников леса, добрались до пасеки и домика лесника.

– Здравствуй, Гафур. Познакомься, журнал «Ветер странствий». Дальше поведёшь его ты, – передает эстафету наш провожатый.

Какое-то время, смущаясь, приходится слушать о нашем журнале много хороших слов. Здесь люди читают. Здесь нет интернета и сотовой связи. Даже телевизора. На участке лишь рация, по которой передают сводки и держат связь. Иногда ловит радио.

– Я нахожусь постоянно здесь, туристическая тропа до озера – мой инспекторский участок, – перенял эстафету нашего сопровождения к озеру следующий инспектор Жалашского участка Гафур Абдухаликов.  – Сопровождаю туристов с апреля по ноябрь. Домой спускаюсь редко. Субботу-воскресенье обычно туристы, и поэтому все выходные провожу на участке. Фенологические наблюдения, учётные работы… Начиная с вегетации, заканчивая созреванием растений. Фиксирую температурный режим воздуха, воды. Причём и в реке, и в озере. Ежемесячно это всё проверяют. Птицы, животные…

За разговором, по тропе среди сосен и причудливых скал, проходит остаток пути. Идём по лугам и полянам, на которых даже лошадь тонет в высокой траве и малине. При этом саму малину можно собирать, не слезая с седла.

Уже, кажется, путь будет вечным. Пошёл дождь. Скалы и ели обнимает туман, и вот сквозь кусты и деревья, словно вдруг, блеснуло зеркало озера.

Пляжный сезон

Какое оно? Если вы можете себе представить100 гектаров вокруг и 90 метров в глубину красоты и умиротворения, то, скорее всего, вы видели Жасылколь. В чём-то есть сходство с Кольсайскими водоёмами. Но есть и особенность. В летний период здесь вода слегка мутновата и отдаёт зеленоватым оттенком. А вид с пляжа неповторим. Пирамида скалы, погружённая в воду на всех фотографиях озера, сделала Жасылколь визитной карточкой местных красот и природы.

– Если турист приезжает без сопровождения, то мне надо всё равно ехать, – продолжает свой рассказ инспектор Гафур. – Хотят они этого или не хотят. Есть люди, которые приезжают с благими намерениями, есть иностранные туристы – за ними надо смотреть, чтобы не украли семена. Могут и браконьеры попасться. Если где-нибудь на таможне у иностранца найдут семена, то дознаются, где собрал, на каком участке – спрос с инспектора – где ты был в это время?

Межу тем на площадке у озера чистота и порядок. Есть беседка, жаровня, мангал. Очаг полон наколотых дров и готов к тому, что согревшись, турист также подготовит его к приёму следующих, уставших от изнурительного подъёма путников.

– Мусора нет не потому, что не сорят, – объясняет Гафур. – Во-первых, мы сопровождаем туристов именно для того, чтобы проконтролировать, убрали ли за собой отдыхающие весь мусор. Конечно, бывают бессовестные. Но это тоже не остаётся безнаказанным. Если я пошёл на обход и увидел на тропе или на месте отдыха безобразие, я сообщаю по рации, и на кордоне туристов встречают с выпиской о штрафе. Кроме того, проведут дополнительную профилактическую работу. А в основном турист пошёл правильный. У каждого человека должно быть сознание. Если его нет, ему надо намекнуть о его наличии. По сравнению с 90-ми годами, люди уже другие. Мне очень понравилось, как ведут себя туристы из Кыргызстана. У них очень уважительное отношение к природе. Сознательность людей во много раз повысилась.

На заимке

Если быть откровенными, то спускаться совсем не хотелось. Глоток чаю со свеженакачанным мёдом в домике у лесника, и вот уже Андрей сопровождает обратно на кордон, где мы стали лагерем.

– Поедем другой тропой, покажу второй свой участок, – говорит провожатый.

От домика лесника до кордона тропа местами пологая. Конь Андрея подо мной переходит на иноходь, срываясь в галоп. Ещё по пути к озеру инспектор Гафур рассказал, что Андрей раньше был механизатором. Его тянуло к машинам и технике. А теперь сам Гафур, в прошлом главный зоотехник района, доверяет лишь Андрею ковать своего коня.

Сворачиваем на пригорок. Кажется, бездорожье, но лошади чуют тропу. Ближе к плато растительность гуще, местами похожа на джунгли. И вдруг дворик, полянка, пасека и бревенчатый сруб.

– Здесь всегда была пасека, – объясняет Андрей. – Раньше, ещё до революции, здесь жила семья хохлов – переселенцев, во-о-от с такими рыжими мордами. Их ни красные не трогали, ни белые. Переехали они с этих мест где-то в начале 60-х.

Из-под кустов, заставляя лошадей взбрыкнуть и остановиться, вылетает стайка ребятишек.

– Не пугать коней! – гремит голос хозяина где-то в районе избы.

Абдулгани Ачибаров с семьей держит пасеку с 1991 года. До этого он служил пасечником в посёлке. Вместе с ним с марта по ноябрь на заимке два сына и внуки. Причём дети старшего сына ровесники младшего.

– 7, 8, 9… Это уже не шпана, а полноценный помощник, – улыбается Абдулгани.  – Они рамки для сот варят, мёд таскают, качают. В 7 лет уже дымарь разожжет, пойдёт с папой на улей. Вы у них спросите, расскажут какая матка бывает, почему она не сеет: не оплодотворилась, не вылетела вовремя. Ещё спорят сидят. Восемь лет, откуда? А знают.

Лепсинский мёд славится на весь Казахстан, раньше славился на Союз. Чистый воздух, ключевая вода, разнотравье привлекают в эти места не только туристов.

– Моя пасека кормит пять человек, дочь учится в Алматы в университете на платном отделении, – с гордостью говорит Абдулгани. – Лепсинские мы уже четвёртое поколение. В Лепсинске дом, хозяйство. Мне 55 сыну 8. Старший сын 1986 года рождения. Деды на пасеке жили, работали. Они все 90-100 лет прожили. Потому что пили медовуху или самогон, трутневое молочко… У меня отец 100 лет прожил, с 1911 года рождения. В финскую воевал, в германскую, два года в концлагере. Уехал в 1939, в 1947 пешком пришёл. Сын молодой – у него четверо детей. Каждый год за ягодами приезжают, а потом кто-то рождается. У отца в семье шесть пацанов, шесть девчонок. Он после фронта приехал, в деревне мужиков не было…

…После вкусного чая с мёдом прямо из рамки, снова в путь. До кордона пару километров, а там уже и в обратный путь по дороге, которую всё же когда-то отремонтируют.