Книга «Анатолий Букреев – «снежный барс» из легендарной команды альпинистов Ерванда Ильинского» уже вовсю продавалась, когда Валитов позвонил и предложил мне письма и материал, написанный Анатолием собственноручно после экспедиции на Эверест 1996 г. для «American Alpine jornal». С письмами мы ознакомим читателя позже, а пока публикуем материал об экспедиции 96 года с небольшими сокращениями.

Открытка с видом Эвереста. На оборотной стороне – имена участников экспедиции «Montain madness».

The 1996 Team. Climbers, Martin Adams, Neal Beidlman, Anatoli Boukreev, Scott Fisher, Charlotte Fox, Lene Gammelgard, Dale Kruse, Tim Madsen, Sandy Pittman, Klev Shonning, Pete Shonning

Анатолий Букреев: «Весной 1996 года, уже 15 марта, я прибыл в Катманду для работы в качестве высотного гида на Эверест в экспедиции «Маунтен Маднесс», руководимой Скоттом Фишером. 25 марта вертолётом с грузом экспедиции вылетел в Намче-Базар, а 30 марта был уже в базовом лагере, где возглавил его подготовку перед прибытием туда всех членов экспедиции. 8 апреля  все участники прибыли в базовый лагерь на высоту 5300. После получения медленной акклиматизации со всеми участниками нашей экспедиции для высоты 6800 я вышел вперёд и несколько дней работал на обработке пути подъёма на Южный перевал и провешиванию перильных верёвок  до его высоты 7900».

Анатолий пишет, что в обработке участвовали четверо шерпов из экспедиции Роба Холла и четверо – из тайваньской команды.

«От нашей экспедиции работал впереди один я в связи с тяжёлым заболеванием одного из наших шерпов и транспортировкой его остальными шерпами вниз. После обработки пути силами трёх экспедиций на привилегию восхождения в первую очередь право получили именно эти три экспедиции. После ночёвки в третьем высотном лагере на 7300 и недельного отдыха после неё, семеро клиентов нашей экспедиции, ведомые тремя гидами – Скоттом Фишером, Нилом Бейдлманом и мной, вышли 6 мая из базового лагеря в сопровождении семи высотных шерпов, помогающих переносить в высотные лагеря всё необходимое снаряжение».

Команда проделала путь через ледопад Кхмубу, пройдя  под основание юго-западной стены Эвереста на высоту 6500, во второй лагерь. Скотт Фишер ушёл вниз, сопровождая Дэйла Круза, которому стало плохо. Он поднялся в лагерь 2 на второй день, когда там отдыхала вся группа. 8 мая был совершён переход в лагерь 3, на 7300, 9 мая все были на Южном перевале на высоте 7900.  Параллельно с ними работали  экспедиции Тайваня и Роба Холла.

«С 10 часов вечера участники этих двух экспедиций начали выходить из палаток своих лагерей на штурм вершины. Около 12 часов ночи за ними следом вышли все восходители и шестеро шерпов нашей экспедиции. На Южную вершину Эвереста участники штурма поднялись в хорошую для этой высоты погоду. При усилившемся ветре, пройдя крутой участок маршрута – ступень Хиллари, и повесив на нём очередную верёвку, продолжил подъём по крутому карнизному снежному гребню и вышел на вершину. Погода стояла относительно хорошая и сразу за мной поднялись ещё несколько восходителей».  

Через десять минут на вершине были гид из команды Роба Холла – Энди Харрис – и клиент Джон Кракауэр, следом подошли Нил Бейдлман и Мартин Адамс, после Клева Шонинга долго никто не поднимался.

«Энди Харрис и Джон Кракауэр на вершине не задержались, за ними на спуск ушёл Мартин Адамс. После приблизительно часового ожидания с момента своего подъёма на вершину, я принял решение спускаться вниз и выяснить ситуацию с остальными участниками.  Через несколько минут после начала спуска встретил на вершинном гребне группу людей, тесно идущих друг за другом к вершине. Первым поднимались Роб Холл с одним из своих клиентов, за ними – четверо наших шерпов, а следом – и четверо наших клиентов. В ста метрах ниже увидел, как спускающийся Мартин Адамс, встретился с поднимающимся Скоттом Фишером на верху ступени Хиллари. Поприветствовал Роба Холла, который поблагодарил меня за  провешенную на крутом участке маршрута верёвку. Осмотрел опытным взглядом поднимающихся клиентов из нашей экспедиции, медленно одолевающих последний подъём перед началом его выполаживания. До вершины им оставалось 10-15 минут и причин для беспокойства никто из моих клиентов не вызывал. Поспешил навстречу остановившемуся на отдых Скотту Фишеру. Поприветствовал его и согласовал свои планы на дальнейшие действия. Скотт, хотя и пожаловался на свою усталость, не возражал на мой быстрый спуск. Причин для моей задержки ни у него, ни у меня не было. Мне же показалось целесообразным возглавить спуск с вершины, быстро спуститься на перевал и быть готовым выйти наверх с горячим питьём и запасом кислорода, на помощь, если у кого-то возникнут проблемы с медленным продвижением и недостатком кислорода. К тому же весь маршрут спуска с перевала хорошо просматривается. Получив одобрение Скотта, поспешил вниз.

При подъёме на Южную вершину обогнал Мартина Адамса, остановившихся на отдых Джона Кракауэра и Энди Харриса.  После начала спуска с Южной вершины по скользкому, занесённому снегом склону, попал в густую облачность, ветер усиливался. Однако это не вызывало особых волнений и не казалось признаками резкого ухудшения погоды. Был виден склон, освещённый солнцем, со спуском видимость улучшалась. Боясь камней, которые могут быть сброшены сверху спускающимися людьми, я ускорился. После выполаживания, на высоте 8500, увидел сидевшего на снегу человека, из разговора понял, что он ждёт своего гида Роба Холла».

С высоты 8200 Анатолий отчетливо видел палатки лагеря, а погода была отличная для таких высот.  Около 17 часов он был на перевале. Увидел шерпов из «Гималайен гайдс», поприветствовал вышедшего навстречу шерпу Пембу, попил чаю, снял кошки и сел в палатке, наблюдая из неё за спуском и за облаками выше 8400.

«Почему-то казалось, что вот-вот облачность, окутавшая лишь верхушку вершины, раздуется усилившимся вечерним ветром. Теплилась надежда, что с улучшением погоды выходить наверх не придётся и люди вот-вот начнут подходить к палаткам. Но погода не улучшалась и никого не было. Закралась тревога. После шести часов вечера ветер усилился, стали опускаться туман и облачность, а людей, спускающихся к палаткам, так и не было. Попросил Пембу срочно принести три баллона кислорода и термос с горячим чаем, без сомнения, предстояла тяжёлая работа и нужно срочно выходить навстречу. Начал одевать кошки, через несколько минут, одев кислородную маску и включив кислород, пошёл навстречу усиливающемуся ветру и непогоде. К началу ледового подъёма на высоте около 8100 подошёл около семи часов. Видимость пропала окончательно, ветер нёс в лицо хлопья снега. Использование кислорода уже не давало преимущества в скорости продвижения, наоборот, очки быстро залеплялись свежим снегом из-за тёплого дыхания из-под кислородной маски. Её пришлось снять, но видимость не улучшилась, так как пурга усилилась и окончательно стемнело. Пройдя крутой лёд, оказался на большом снежном плато на высоте 8150-8200. Продвижение наверх без всякой видимости показалось очень рискованным, так как на спуске я мог попасть на ещё более крутой лед, обрывающийся на склоны Лхоцзе, или угодить в трещину».

Букреев начал спуск, старясь держаться нужного направления. Спустившись до крутого льда, увидел вспышки света в лагере – там кто-то подавал сигналы. Повернувшись лицом к склону и используя ледоруб, он спустился по крутому льду и пошёл к палаткам. От усталости рухнул в снег, потом забрался в палатку и вскоре увидел в её проёме обледенелое лицо Мартина Адамса. Анатолий помог Мартину забраться в его палатку, дал баллон кислорода из своего рюкзака, а Пемба принёс горячий чай. Букреев предпринял несколько попыток выйти наверх, но возвращался из-за отсутствия видимости.

«Около 12-12.30 к палаткам кто-то подошёл и я поспешил им навстречу. Помог снять кошки, рюкзаки и залезть в палатку Лин Гаммельгард и Клеву Шонингу, которым дал оставшиеся в своём рюкзаке два баллона кислорода. Замерзшему, окоченевшему и не способному говорить Нилу Бейдлману помог залезть в соседнюю палатку, но также нашёл кислородный баллон и подключил его к маске. Из неясных объяснений Лин Гаммельгард и Клева Шонинга понял, что где-то на конце перевала группа из пяти человек отрезана пургой и нуждается в помощи. Возможно, что Сэнди я уже не найду в живых, слышались, как эхо, в голове слова Лин. В своём лагере я не видел никого, кто мог бы мне помочь и выйти со мной на поиски замерзающих. Пошёл к палаткам Роба Холла и обратился за помощью, открывая и крича в каждую из палаток. Ответом была тишина. Не отозвался никто и из тайваньской экспедиции».

Анатолий не стал больше терять время и вышел на поиски. Пемба дал ему термос с чаем, но кислорода больше не было. Букреев забрался в палатку шерпов и снял маску с одного из спящих.

«Без промедления, ринулся в пургу, на другой конец перевала, подгоняемый в спину ударами шквального ветра. Дойдя до конца плоскости перевала, остановился перед спуском к Канчунг Фейсу и никого не обнаружил. Потратив еще 10 минут на поиски, принял решение возвращаться к палаткам, чтобы уточнить направление поисков. Вернувшись в лагерь, получил разъяснения от Лин и Клева, согревшихся в спальных мешках и чувствовавших себя намного лучше. Не теряя времени, вернулся опять на другой конец перевала, и, пройдя метров 20-30 на спуск до начала обрывающихся склонов Канчунг Фейса, обнаружил группу из четырёх человек, тесно прижавшихся друг к другу. Все были в полусонном состоянии, не способные внятно разговаривать. Дал горячее питьё Сэнди Питтман, одел ей кислородную маску с подключенным полным баллоном. Напоив Тима Мадсена и Шарлетт Фокс, предложил кому-нибудь с моей помощью возвращаться к палаткам лагеря, а кому-то остаться и пользоваться единственным кислородным баллоном по очереди с Сэнди Питтман. Пойти со мной вызвалась Шарлетт Фокс. Удерживая её двумя руками и помогая ей двигаться навстречу ветру, перекинув её руку через свою шею, мы медленно продвигались по плоскости перевала. Где-то через 40 минут, преодолев более 400 метров по горизонтали, мы оказались у палаток. Быстро сняв кошки и лишнее снаряжение, помог Шарлетт залезть в тепло палатки и тут же дал кислородную маску, снятую с лица Нила Бейдлмана».

Пемба принёс чай, а Анатолий снова взывал к участникам экспедиции Роба Холла, помня про лежавшую на снегу японку Ясуко Намба в метре от Сэнди Питтман. Только один шерпа высунулся наружу, оценил погодные условия, и тут же скрылся в палатке.

«Помня, что теряю драгоценное время и силы, вернулся в свой лагерь, залез в палатку шерпов, во второй раз снял с кого-то маску и забрал неполный баллон. Выпив быстро чаю, отправился к Сэнди Питтман, Тиму Мадсену и замерзающей японке. Бека Уэзерса, как и в первый раз, я не увидел. Горячее питьё и кислород помогли Тиму Мадсену и Сэнди Питтман побороть желание уснуть навсегда, вмерзнув в лёд перевала этой великой горы, рядом с маленькой японкой, лежавшей у их ног. Ясуко Намба в себя не приходила и не произнесла ни слова. Вероятно, той помощи, что я дал в первую очередь Сэнди и Тиму, ей как раз и не хватило, и она погрузилась в сон, сливаясь с холодом горы, уже ничего не чувствуя и не слыша наших разговоров. Уже потом, после всего пережитого, перед самым своим спуском с перевала, мне захотелось вернуться к ней, осознать свою слабость, что не уделил ей внимания и помощи, и молча попросить прощения. Запаса сил, чтобы ей помочь, равно как и лишнего баллона кислорода, у меня не было. Я отдавал свои последние силы, помогая Сэнди продвигаться к спасительному теплу, Тим воспользовался принесённым мной вторым баллоном кислорода и был в состоянии двигаться самостоятельно. Спасибо ему за это, иначе я бы просто замерз где-то на полпути».

Анатолий помог спасённым забраться в спальные мешки, попросил Пембу приготовить для них горячее питьё. Он также просил разбудить двоих шерпов, найти кислород и отправить их навстречу Скотту Фишеру, который, без сомнения, был в критическом состоянии после холодной ночёвки.

«Было около пяти утра, когда в рассветных сумерках залез в спальный мешок, уже без запаса сил. Согревшись, уснул и проспал два часа. Был разбужен Пембой, который принёс кастрюлю горячего чая. Все стали собираться на спуск. Спросил Пембу, вышли ли шерпы навстречу Скотту. Уже после восьми утра услышал, как двое шерпов вышли наверх следом за шерпами из тайваньской экспедиции. Шерпы Роба Холла вышли ещё раньше. Я отправился в соседнюю палатку, чтобы оценить состояние находившихся там людей. Я предложил Нилу возглавить спуск, а сам решил остаться в лагере до выяснения положения со Скоттом Фишером».

Когда члены экспедиции покинули лагерь на перевале, Анатолий грелся в спальнике, но заснуть не мог. А шерпы нашли Фишера живым, но без сознания. Подключив к его маске баллон кислорода, они спустились.

«Связавшись по рации  с базовым лагерем, после консультации с нашим врачом Ингрид, я без промедления начал готовиться  к выходу наверх. Четверо наших шерпов уже использовали кислород, взятый в экспедиции Дэвида Бромюра и Эда Вистурса. Я попросил принести мне термос и три баллона, но получил только два. Я укладывал всё это в рюкзак, а шерпы уговаривали меня отказаться от бесполезной затеи. Возможно, шанс у Скотта был мизерный, но я надеялся на помощь того кислорода, который ему оставили шерпы. Пройдя около 100 м, вдруг увидел спускающегося навстречу человека. Подумал, что от усталости начались галлюцинации, но человек подходил всё ближе, неся перед собой руки, как что-то, ему больше не принадлежавшее. Как оказалось, это был Бек Уэзерс, вернувшийся к жизни после ночи, проведённой в бессознательном состоянии».

Анатолий попросил помочь этому человеку Тодда Бурлесона и Пита Аденса, подошедших на перевал, а сам поспешил наверх. Используя кислород, он подошёл к Фишеру около 7 часов. В сумерках увидел на скальной полке, на высоте 8300, очертания тела Фишера с приподнятой рукой, словно тот взывал к помощи. Кислород ему не помог. Букрееву осталось только поднять с его лица маску и попрощаться.

«Вероятно, он долго боролся за жизнь, ведь Скотт был сильным человеком. Закрыв лицо и тело рюкзаком и лежавшей неподалеку веревкой, обложил его пустыми баллонами. Усилившийся ветер предупредил о надвигающемся ударе стихии, и я поспешил вниз. На 8200 видимость пропала, и более четырёх часов я пытался найти палатки. Где-то в полночь, услышал крики, едва различимые в завывании ветра. Это кричал Бек Уэзерс в одной из палаток. Болели обмороженные руки. Эти крики помогли мне найти одну из палаток».

 Анатолий больше ничего не слышал – он спал. Утром Пит Аденс и Тодд Бурлесон увели вниз Бека Уэзерса. Анатолий забрал вещи Скотта, чтобы передать его сыну ледоруб или нож. И всё ещё сомневался, мог он или не мог помочь японке…

«Почему дал кислород и питьё людям из своей экспедиции, не нашёл сил, чтобы оказать ей внимание и помощь? Может быть потому, что был окован кандалами коммерциализации и зарабатывания денег? Я не попробовал ей помочь, занятый помощью людям, которые заплатили Скотту Фишеру, а значит и мне, за помощь в таком восхождении. Уже ночью достиг второго лагеря, потом продолжил спуск в базовый лагерь, где уже нет самого весёлого и сильного американца, которого мне будет так не хватать в моих последующих восхождениях. На следующий день был мемориал, посвящённый нашим друзьям, которые могли быть в живых, не будь мы узниками коммерциализации в горах, идущих на поводу своих амбиций. Попытка связать мир бизнеса с миром прекрасных гор…

16 мая, когда все участники отправились вниз, в насыщенную кислородом жизнь, я собрал свой рюкзак и в 8.30 вышел из базового лагеря наверх, чтобы предпринять отчаянный штурм Лхоцзе в знак протеста и несогласия с гибелью Скотта и всех тех, кто пытался связать цивилизацию и красотой гор».

После восхождения на соседний с Эверестом восьмитысячник, Анатолий вернулся в опустевший базовый лагерь, потом спустился до Намче-Базара и увидел в небе вертолёт. Полчаса он бежал с тяжёлым рюкзаком, чтобы успеть на борт, «как будто хотел запрыгнуть на ступеньку отходящего поезда, именуемого «жизнь».

Анатолий Букреев взошёл на Эверест четыре раза. Надеюсь, что в скором времени в Алматы привезут из Челябинска выставку его фотографий, которую сейчас намерены представить на его малой родине – в Коркино Челябинской области. 25 декабря 2023 года исполнится 26 лет со дня гибели альпинистов Букреева и Дмитрия Соболева в лавине в районе Аннапурны…

Автор: Галина МУЛЕНКОВА
23 ноября 2023 г.