Начало осени на юге Казахстана в этом году выдалось жарким. Путь из Алматы до Тараза был долгим и достаточно утомительным, на многих участках шёл ремонт дороги. Но впереди была цель путешествия, которое я задумала ещё ранней весной, и это придавало мне сил. Не доезжая поста на границе Жамбылской и Южно-Казахстанской областей, я повернула свой «Раум» на просёлочную дорогу, идущую к железнодорожной станции Чокпак – ничем не примечательной, каких сотни на наших просторах. Но для любого увлечённого птицами человека это название хорошо известно и по-особому притягательно – здесь находится знаменитый орнитологический стационар.
Миновав крохотный станционный посёлок, пыльная дорога побежала вдоль лесополосы, и вскоре на фоне вечернего неба появились огромные птичьи ловушки. Солнце уже приближалось к горизонту, и в его лучах были хорошо видны растянутые между столбами сети. Дул сильный западный ветер и прямо на моих глазах в них залетала стая степных пустельг. Это было лучшей наградой за длинный путь. Чокпак не обманул моих надежд…

Чокпакские «ворота»

Скворец

Чокпакскская станция кольцевания была организована в 1966 году по инициативе основателя казахстанской орнитологической школы – профессора Игоря Александровича Долгушина (1908–1966). Место для стационара было выбрано очень удачно. Здесь, между двух горных хребтов – Таласским Алатау и Каратау, находится перевал Чокпак, высота которого 1200 метров над уровнем моря. А окружающие перевал горы имеют высоты 2500 – 4200 метров. Один из главных миграционных путей в Азии, проходит вдоль хребтов Тянь-Шаня, и здесь птицы оказываются в самом узком месте, окружённом высокими горами, в так называемом «бутылочном горлышке».
В эти «ворота» и устремляется огромное количество пролётных птиц. Концентрация птиц весной и осенью здесь максимальна.
Об их количестве говорит хотя бы такой факт: весной 1977 года только за один день здесь было окольцовано свыше 14 тысяч птиц, а за весну и осень суммарно около 96 тысяч особей. Такие удобные для массового отлова птиц места встречаются очень редко. Подобный стационар, которому исполнилось уже 110 лет,  находится в Калининградской области России на Куршской косе. Именно опыт и методики работы орнитологов на Кушской косе, позволили казахстанцам быстро освоить новое направление. Вскоре после своего создания Чокпак прославился на весь Советский Союз, поражая количеством окольцованных пернатых странников. За 45 лет здесь было окольцовано около трёх миллионов птиц 280 видов.
Как ловят птиц? В сезон миграций орнитологи центра кольцевания устанавливают ловушки для отлова птиц. Ловушки имеют вид больших вентерей с входом шириной 35 и высотой до 12 метров. Длина этого «вентеря» 50 метров. Как и рыбы в вентере, птицы, попав в ловушку, оказываются в плену ложных стенок, и продолжая двигаться дальше, постепенно оказываются во всё более узких отсеках, пока не достигают приёмной камеры, из которой уже попадают в сменные садки.
Садки меняются по мере накопления птиц, в особо уловистые дни, орнитологи только успевают их менять на новые. Лучше всего птицы ловятся при встречном ветре, когда они, как правило, летят ниже. Весной основную массу птиц составляют два вида воробьёв: черногрудый и индийский и деревенская ласточка, осенью – врановые птицы (грач и галка). Кроме больших стационарных ловушек на Чокпакской станции кольцевания птиц ловят в паутинные сети. В них, как правило, попадают мелкие виды птиц, обитающих в деревьях и кустарниках, которые останавливаются на отдых и кормёжку в лесополосах. Это пеночки, славки, синицы, мухоловки, дрозды. Уловистость этих сетей выше в безветренную погоду.
Дважды в год миллионы пернатых пересекают нашу страну. Через Казахстан, расположенный в центре Евразии, проходят трансконтинентальные миграционные пути птиц, соединяющие между собой обширные пространства от Финляндии до Якутии на севере и от Южной Африки до Малайзии на юге. Более ста лет самым действенным методом изучения миграций птиц, а до недавнего времени и единственно возможным, являлось их кольцевание. На цевки пойманных птиц орнитологи надевали лёгкие металлические кольца, на которых была указана страна кольцевания и личный номер. Если такое кольцо вновь оказывалось в руках специалистов, то уже без труда они определяли, когда и где птицу окольцевали впервые. С помощью кольцевания удалось проследить пути миграции многих видов. Сегодня на смену кольцеванию приходят новые способы – вместо колец на птиц надеваются миниатюрные радиопередатчики, которые через спутниковую систему передают детальную информацию о маршруте пролёта. Птицы, совершающие дальние перелёты, делают много остановок на пути от мест гнездования к местам зимовки. До самого последнего времени у орнитологов было крайне мало информации о том, где расположены такие места и сколько времени там проводят птицы. К сожалению, подобный метод работы казахстанским учёным пока недоступен. Один такой передатчик стоит несколько тысяч долларов. В Азии, где пролетает большинство наших мигрантов, почти нереально получить сведения о возвратах колец, их просто некому искать, по причине отсутствия орнитологов. Таких мест предостаточно – Афганистан, Пакистан, часть Индии. Даже попав в руки людей, кольца не возвращаются к специалистам.

Эдуард Иванович Гаврилов

Наиболее интенсивное изучение миграции птиц в Казахстане проводилось в 70–80-е годы прошлого века. В СССР на науку выделялись серьёзные бюджетныесредства. В разгаре была холодная война. Существовала угроза применения бактериологического оружия, а перелётные птицы могли быть использованы в качестве его «носителей». По всей стране были созданы орнитологические стационары, птиц также кольцевали во многих заповедниках Союза. Была организована Комиссия по изучению миграции птиц в Центральной Азии и Западной Сибири, исследования проводились совместно с вирусологами и паразитологами. Сегодня про угрозу бактериологического оружия забыли, на смену ему пришёл птичий грипп. Но и эта новая «угроза», по мнению многих учёных, сильно преувеличена. Однако это совсем не повод отказываться от изучения путей миграций. Зачем нам нужны эти сведения? Сегодня многие птицы сами оказались под угрозой. А сохранить перелётных птиц только в местах гнездования невозможно. Их поджидают опасности и на путях пролёта и в местах зимовки. Мы часто видим снижение численности наших птиц, и ищем причины у себя на родине. А оказывается, миллионы наших деревенских ласточек заготавливаются в Африке, и в качестве деликатесов поступают к столам европейских гурманов. Многие наши мигранты гибнут на зимовках от отравления химикатами, используемыми в развивающихся странах при интенсификации сельхозпроизводства. Можно запрещать нашим охотникам добывать мигрирующих гусей и уток, забывая при этом, что они без каких-либо ограничений добываются охотниками соседних стран.
Занесённые в Красную книгу Казахстана многострадальные балобан и джек уничтожаются ненасытными арабскими сокольниками на местах зимовок. Работы орнитологов по изучению миграций дают всё новые данные, которые становятся необходимыми для создания межгосударственных соглашений об охране перелётных птиц. Несмотря на большой интерес к птицам во всём мире, растущий с каждым годом (помимо классической науки, набирает обороты движение бёдвочинг – наблюдение за птицами), ситуация в казахстанской орнитологической науке оставляет желать лучшего. На сегодня в нашей республике кольцевание птиц на стационаре проводится только на Чокпакском перевале.

Увлечение длиною в жизнь

Деревенская ласточка

За 45 лет через Чокпакский стационар «прошли» практически все видные орнитологи Казахстана. У кого больше, у кого меньше, но в судьбе каждого из них стационар оставил свой след. Каждый из них прошёл путь от простого увлечения птицами до понимания того, что без орнитологии жизнь была бы неполной. На 45-ю годовщину съехались люди, стоявшие у истоков создания стационара.
Самым почётным из гостей был первый начальник Чокпакского орнитологического отряда Икар Фёдорович Бородихин. Из далёкого Калининграда прилетел Анатолий Максимович Сема, проработавший здесь около 30 лет, в годы самого расцвета стационара. Он и сейчас продолжает трудиться на орнитологическом поприще, являясь заместителем директора орнитологического стационара на Куршской косе. Приехали и представители научной династии – один из ведущих орнитологов СНГ, профессор Анатолий Фёдорович Ковшарь, принимавший участие в работе стационара в первые годы его становления, и его дочь – Виктория Анатольевна, посвятившая Чокпаку без малого десятилетие своей научной деятельности в самые сложные 90-е годы. На праздник приехали Владимир Григорьевич Березовский и Сергей Николаевич Ерохов, многие годы посвятившие изучению миграций птиц. Приятным сюрпризом для всех было участие в праздновании «дня Чокпака» двух орнитологов из Узбекистана – профессора Олега Вильевича Митропольского и его внука Максима. Два дня станция бурлила от эмоций, воспоминаний, рассказов собравшихся.
– Это место издревле славилось среди охотников – говорит Икар Фёдорович Бородихин. – Из Ташкента приезжали сюда охотиться на пролётных стрепетов и дроф. А ещё это место всегда славилось непредсказуемой погодой. Такие порой сугробы весной наметало! Вроде Чимкент, юг… Но мы знали, что, отправляясь сюда, надо запасаться валенками и тулупами. На разведку приехали ещё в 1964 году, а в 1966-м уже начали работу. На стационаре я трудился по 1972 год. В первый год ловили по 500 птиц в день. Это было большим достижением. Я отправлял открытки на адрес института, где сообщал об успехах заведующему лабораторией Игорю Александровичу Долгушину, он тогда уже был смертельно болен. По возвращении директор института говорил, что при виде этих открыток, которые он относил в совминовский санаторий, где лечился Долгушин, Игорь Александрович буквально оживал и воодушевлялся…
А тот знаменательный день, когда мы поймали 14 тысяч птиц, мне запомнился тем, что до 11 ночи, я ничего не ел, успевал только глотнуть вина из бочки, которая стояла у нас на стационаре. Приготовить еду не было времени! Как-то была ситуация, в середине сентября: шёл колоссальный пролёт ласточки-касатки. Птицы ловились в таком количестве, что у нас кончились кольца… А стаи ласточек всё продолжали залетать в ловушку. Мы с Эвальдом Фёдоровичем Родионовым убрали приёмный ящик и наблюдали, сидя на лавочке, как ласточки залетали в ловушку, ударялись в окно приёмной камеры и… вылетая на свободу, продолжали свой путь.
– Благодаря работе стационара, – продолжает Анатолий Максимович Сема, – впервые в Азии были исследованы пролётные пути десятков видов птиц. Мы, наконец, узнали, что наши ласточки-касатки летят на зимовку в Южную Африку. Теоретически это было известно, но благодаря кольцеванию мы получили неоспоримое тому подтверждение. Был случай, когда окольцевали ласточку, а через пять дней она была поймана в Хакасии. Вот какая скорость полёта! Уже 15 лет я работаю на стационаре на Куршской косе. Процент возвратов по сравнению с Чокпаком там очень высокий. Это легко объяснимо: в Европе много увлечённых орнитологией людей. Многие в Европе, знают как минимум сто видов птиц. А у нас не все знают даже ворон да воробьёв. Кроме того, казахстанские птицы летят в Пакистан,Афганистан, где орнитологи практически не работают. Были ситуации, когда мы узнавали, что кольца с птиц в Туркмении служили украшением в косах местных девчонок. В Азии возврат колец менее одного процента от количества окольцованных птиц, а в Европе 30–40 процентов. Последние годы на Куршской косе на спонсорские средства используются спутниковые радиопередатчики. Это, конечно, прорыв! К примеру, большинство возвратов колец от белого аиста были получены от погибших или убитых птиц. А надев «ошейник» со спутниковым передатчиком, можно проследить весь путь птицы до конечной точки и не трогая её.
Было известно, что самая большая плотность белого аиста – Восточная Пруссия. С помощью датчика мы выяснили, что именно там происходит разделение потоков, часть аистов западных областей летят через Гибралтар, а часть – через Малую Азию, а потом встречаются. С помощью спутниковых передатчиков двадцать лет назад, когда я работал ещё в Казахстане, была разгадана загадка пролётного пути казахстанских журавлей-красавок. Где они летят, как? Ничего мы тогда не знали. Сколько было проведено совещаний, сколько книг написано, сколько бумаги перевели. Окольцованных в Казахстане птиц встречали в Индии, но каким путём они туда попадали, было неясно. И вот нам дали всего три «ошейника», ими пометили трёх казахстанских журавлей, и сразу всё стало ясно. Оказалось, что эти небольшие журавли совершают один из самых длинных и трудных перелётов среди своих сородичей. Общая протяжённость перелёта в одну сторону превышает пять тысяч километров. По пути в северную Индию, где находятся основные места зимовки красавок, им приходится делать большой крюк, огибая с востока пустыню Гоби. В один прекрасный день журавли поднимаются ввысь, и ни разу не взмахнув крылом, на термических восходящих потоках преодолевают Гималаи. Альпинисты встречали стаи красавок на высоте выше 8000 метров! Вот мы думаем, птицы полетели на юг. Да, полетели, только до юга они летят не прямиком, а наматывают порой сотни, тысячи километров, отклоняясь от курса.

– Сегодня две даты: 45-я годовщина станции и юбилей её основателя, – говорит Анатолий Фёдорович Ковшарь. – Насчёт юбилея основателя сомнений нет, а вот насчёт станции могу поспорить. У каждого в жизни свой Чокпак. Я сегодня праздную не 45, а 50 лет стационару. Потому что для меня Чокпак начался в 1961 году, когда я приехал сюда из заповедника Аксу-Джабаглы, где работал тогда орнитологом, за метеосводкой. Пока Илья Григорьевич Колотнов мне эти данные готовил, я привязал коня, поднялся на бугор, где теперь стоят ловушки, и был поражён увиденным пролётом птиц! В тот момент летело много хищных птиц. В восторге рассказываю об этом Колотнову, а он мне: «Да их тут много летит, местные стреляют хищников на перо для подушек». Года два твердил я своему учителю Игорю Александровичу Долгушину об увиденном, а он мне спокойно отвечал: «Да это место давно известно. Ещё Леонид Михайлович Шульпин его отмечал только не как Чокпак, а как Бурнинский перевал». Как раз пришло время повышенного интереса к миграциям. Если бы вы знали, какие были споры и дискуссии, где организовать стационар. Даже предлагалось перегородить огромной сетью ущелье Капчагай на реке Или, где теперь построена плотина ГЭС. Кончилось тем, что Долгушин отдал предпочтение Чокпаку и отправил Икара Бородихина на Куршскую косу за данными по строительству ловушек. Икар съездил, всё добросовестно выведал, и в 1966 году работа на Чокпаке закипела.
– Я рад снова оказаться здесь, – говорит Олег Вильевич Митропольский. – В своё время Ташкент, Алма-Ата, Ашхабад были центрами хорошей изученности птиц во всей Средней Азии. Символом этого движения всегда был Чокпак. Это одно из немногих классических мест, где представлена почти полная орнитофауна огромного региона. Немногие знают, что Чокпак имеет 150-летнюю историю.
Первые сборы на Чокпаке провел Н. А. Северцов, и именно отсюда была описана знаменитая каменка Oenanthe pleschanka vittata. А список экземпляров чокпакской коллекции Северцова опубликовал Дрессер в «Птицах Европы».
…Сегодня небольшой чокпакский коллектив орнитологов возглавляет Андрей Гаврилов, принявший эстафету от своего отца, профессора Эдуарда Ивановича Гаврилова, многие годы руководившего лабораторией орнитологии.
– На Чокпаке, я работаю с 1995 года, – говорит Андрей Эдуардович. – В 1997-м стал начальником отряда. И вот до сих пор здесь. Помнится, как-то в ловушку попалась золотистая щурка, окольцованная на гнездовой колонии во Франции.После кольцевания прошёл год, то есть она успела побывать на зимовке в Африке, а потом прилетела к нам. Получилась такая вот кольцевая миграция. На сегодняшний день количество возвратов на Чокпаке – примерно 7000 из 63 стран, в основном из Азиатско-Африканского региона. Самый дальний возврат был из Кейптауна. Ласточка-касатка преодолела дистанцию 10 тысяч километров по прямой! Ещё один интересный возврат, который мне запомнился, – это юрок. Мы его здесь закольцевали, он улетел в Сибирь, там отгнездился, а потом полетел в Китай, где его и поймали.

Ценность нашего стационара я вижу в том, что здесь есть мониторинг почти за полвека. Можно проследить происходящие изменения в сроках миграции, в количестве мигрантов и во многих других аспектах. Жаль, нет ресурсов, которые были раньше. Работать приходится малыми силами. В этом году урезали финансирование, вместо положенных 80 командировочных дней, дали 40. Остальные 40, видимо, будем работать бесплатно, ведь как можно уехать в октябре, когда основная масса птиц летит именно в это время? Но есть и положительные моменты. К примеру, в прошлом году мы получили президентский грант по тематике «Орнитологическая станция Чокпак – база комплексных исследований полевых миграций животных». На эти деньги изготовили кольца, заказали передвижную лабораторию-кухню. Ведь несмотря на 45-летнюю историю, живём мы до сих пор, по сути, в полевых условиях. Радует, что даже при таких обстоятельствах появляется молодёжь, готовая работать в орнитологии. Это Алмат Абаев и Сырымгуль Зарипова.
– Впервые в коллектив орнитологов я попала, выехав в 2006 году на Тургай по программе АСБК «Ключевые орнитологические территории», – говорит Сырымгуль. – Это была двадцатидневная экспедиция. Руководителем отряда был Сергей Николаевич Ерохов. Тогда я впервые держала в руках птицу, пойманную в паутинную сеть. В команде работал Андрей Эдуардович, который и пригласил меня на стажировку на Чокпак. Я согласилась и с тех пор каждый сезон работаю здесь. Вот так увлечение повлияло на выбор моей профессии.
…Два дня пролетели как одно мгновение. Общаться с людьми увлечёнными, влюблёнными в своё дело, было и приятно и полезно. Столько нового удалось узнать прямо из первых уст – от «первоисточников». В один из дней в ловушку залетела стайка щурок – птиц изумительной окраски, настоящих посланцев тропиков. Причём попались оба обитающих у нас вида. И если золотистую щурку мне уже приходилось видеть не раз – она живёт в обрывах по берегу речки недалеко от моего дома, то зелёную щурку я увидела впервые.
Она вылетела из моих рук, неся на лапке маленькое колечко. Может, когда-то я узнаю, в какие неведомые дали приведёт древний инстинкт прекрасную странницу на пути, начавшемся на перевале Чокпак.

Фото Олега БЕЛЯЛОВА

Наталья БОРОВАЯ