Зачем люди идут в горы?  Об этом Любовь Хаметовна Гатаулина спрашивала себя ещё до того, как увлеклась альпинизмом. «Наверное, идут те, кого горы зовут. Это как любовь. Каждый идёт к своей собственной вершине через преодоление, через переоценку ценностей, когда превыше всех благ на земле – красота природы, надёжное плечо напарника и твоя внутренняя готовность к новым трудностям.  С каждой горой ты как бы рождаешься заново», – пишет она в послании к друзьям и к своим потомкам.

Студенин, Запека, Петрашко, Афанасьев 1972 год. Пик Коммунизма

Увы, горы – это ещё и потери. Пик Коммунизма долгое время был для Гатаулиной и её друзей пределом мечтаний. Побывав на самой высокой  географической точке Советского Союза в августе 1989 года, она сидела на поляне Москвина, под двухкилометровой стеной горы, в ожидании очередного рейса вертолёта, который должен перебросить  альпинистов в город Ош.

Из дневника: «Я хочу быстрее улететь, но какая-то сила упорно выпихивает меня из набитого иностранцами вертолёта. Вечером испортилась погода, густо повалил снег.  Радость от созерцания окружающей красоты перемешивалась с тревогой: на высоте около 7000 м, под вершиной, расположилась на ночлег группа карагандинских альпинистов, руководителем который был мой земляк  и товарищ  по секции Николай Бондаренко».  

На другое утро пришлось распаковывать рюкзак и доставать тёплые вещи. Но что происходит там, наверху? «Рация молчит. Группа Бондаренко на связь не выходит. Руководитель сборов Александр Тимофеев передал открытым эфиром: немедленно всем спускаться, идёт циклон. Я уже забыла о возвращении домой, все мысли унеслись наверх. Два дня назад наша группа спускалась с вершины после восхождения. На высоте 6200 встретила Николая: его группа только поднималась. Мы обнялись. Он поздравил меня с горой, тем более, что это восхождение давало мне право на звание «снежного барса», правда, без хвоста, потому как в списке семитысячников ещё не хватало пика Победы, но эта гора тогда была закрыта для восхождений по решению ФА СССР».

На поляне Москвина нарастала тревожность, а когда разорвало облака, люди кинулись к подзорной трубе. Отыскали на гребне группу, стали наблюдать. Точки то едва заметно для глаз передвигались, то быстро скатывалась, затем собирались вместе. «Ясно, что группа из 8 человек терпит бедствие, – пишет Любовь Хаметовна, – я нервно мотаюсь по поляне, не теряя надежды и рассчитывая на группу  Сергея Пряникова из Алматы, в которую входит ещё один мой земляк – Александр Масленников. Они находятся далеко от группы Бондаренко, но на горе находится ещё группа испанцев».

На поляне расположились несколько экспедиций и палатки филиал МАЛ «Памир». В эфир полетела информация о бедствии на трёх языках: немецким, английским и итальянском. Испанцы откликнулись, но на помощь идти отказались.

Из дневника: «На связь Николай за целый день так и не вышел, хотя наша рация постоянно была  на приёме. Мы не завтракали, не обедали, столовая была непривычно пуста и неуютна.  Беда давит не только на жертву, но и на близких товарищей.  И я поняла, почему  не смогла улететь… Мне выпало быть здесь, внизу, ломать руки от бессилья и видеть, как природа может  расправиться с людьми. Темень накрывает поляну, но в лагере никто не спит. На связь выходит группа Пряникова: сейчас они продвигаются к группе Николая Бондаренко».

Неподвижная точка. Рюкзак или тело?                     

Утром точки зашевелились, а в стороне темнела недвижная одинокая точка. Наверное, рюкзак. Любовь Хаметовна вспоминает, что группа Пряникова подошла к ним только в три часа дня. В трубу наблюдали, как кто-то кого-то нёс, падал, поднимался, брал на плечи и опять нёс. Саша Масленников рассказывал: «Я сразу подошёл к Николаю, он был настолько изможден и ослаблен, что я взвалил его на плечи и понёс к палаткам. А остальных Пряников с ребятами приводили в чувство и готовили к спуску».

Людей спасли, им помогли спуститься вниз. Были серьёзные обморожения, на спуске в группе Бондаренко умер от сердечной недостаточности один из карагандинцев. Он и был той неподвижной точкой.

«Саша Масленников, Коля Бондаренко и мы, знающие о той трагедии, никогда о ней не говорим, потому что изувеченные Колины руки всегда перед нами, как горькая память тех событий. Но никто из нас ни о чём не жалеет. Уходя в горы, каждый знает, что его может ждать. Наверное, зовёт судьба.  Вот и Валера Хрищатый остался под  толстым  слоем  снега на  Хан-Тенгри. Не стало Володи Балыбердина – погиб в автомобильной катастрофе. Две недели искали его жена и мать по милициям Москвы, а в кармане его джинсов лежала зачётная книжка альпиниста. Не стало Юрия Бородкина, навсегда забрала его Победа. И Сергей Пряников остался навсегда на Тянь-Шане».

Послание молодёжи в далекий 2017-ый

Хан-Тенгри – суровое, жесткое и короткое, как хлопок, название. Так с треском срываются грозные лавины, эхо которых  регистрируют сейсмографы в Бишкеке и Алматы. Над ледниками гремит канонада, будто предостерегая смельчаков, вторгающихся  в сердце этих гор.

Хан-Тенгри с юга

Из дневника: «Всесоюзная экспедиция на Хан-Тенгри  была организована  ВДФСО  профсоюзов. Исходным пунктом стал город Пржевальск, где собрались  восходители  из России, Украины, Латвии, Эстонии , Таджикистана, Казахстана – всего пятьдесят человек. В сборную  Казахстана от нашей секции были включены Н. Бондаренко, Г. Нестерцов,  А. Масленников и  автор этих строк. Но производственные обстоятельства двоих вынудили остаться дома, и нам с Александром  Масленниковым пришлось  понервничать из-за того, что не давали трудовые отпуска  в  золотое летнее время».

И всё-таки они прибыли в Пржевальск, где сортировали, подбирали и укладывали снаряжение, спортивное оборудование, продовольствие. Руководителем сборов был Борис Андреевич  Студенин. Время текло незаметно, дел было невпроворот, но уходили дни, намеченные на восхождение. Их оставалось меньше двадцати. Успеть бы…

Международный лагерь Хан-Тенгри

Любовь Хаметовна пишет, что в передовую группу Григория Петрашко отобраны десять сильнейших, им предстоит разведать  маршрут. «Наконец, в составе третьей группы вылетаю и я. Наш вертолёт держит курс в верховья хребта Сарыджаз. Сразу прилипаем к стеклам иллюминаторов. В пламени восходящего солнца – девственные  пики гор. Непокорённые, недоступные, завораживающие. Обустраиваем лагерь на морене под пиком Горького. Пустынный уголок льда, снега и камней обживается с трудом. Неподалеку возвышается грандиозный массив  пика Победы. История открытия и покорения горы полна  драматизма и мрачной славы».

Поставлены  два промежуточных лагеря. По связи сообщают, что при рытье снежной пещеры на высоте 5900 промерзший снег и лёд сделали непригодными дюралевые лавинные лопатки, выручила  обычная,  штыковая. Из-за разреженности воздуха  работали  по 8-10 минут.  Потом на 6100 забросили высотные продукты: сублимированные  мясо, соки, сухой творог, изюм, курагу, чернослив. Первые шаги на подступах к вершине были сделаны.

Из дневника:  «Следы идущих впереди едва  различимы, взлёты ледника и трещины обходим почти  интуитивно. В снежной  круговерти с трудом находим пещеру на 5900, о которой говорил Саша. Следующий бросок – на   высоту 6400.  Здесь  оставляем  снаряжение и продукты, начинаем спуск в базовый лагерь. Врач экспедиции  Алексей Павлович  Шиндяйкин из Москвы   тщательно проверяет состояние здоровья каждого участника. Больные готовятся к эвакуации в город Алматы».

Определились четыре штурмовые группы. Группа Петрашко уже ушла на штурм. Александр Масленников рассказывал: «Три дня добирались  до палаток лагеря  на  6400.  На следующий день был назначен  штурм. Впереди – неразведанная часть  маршрута, проходящая по  скалам,  их средняя крутизна  60-70 градусов. Лезем с большим трудом, с помощью перильных верёвок, которые пришлось навесить. До вершины остаётся  несколько сотен метров относительно простого снежного гребня, однако на семикилометровой высоте эти  метры достаются с большой натугой. Наконец – вершина. Страшная усталость притупила все чувства».

Борис Студенин, Григорий Петрашко на Хан-Тенгри 1987 год

Гатаулина идёт в группе  С. Репина, на переходе с высоты 5100 на 5900 встречают группу  Петрашко. Расходятся, пожелав друг другу погоды. « В лагере на 6400 трудно заснуть, судорожно хватаешь  воздух, а насыщения нет, – пишет автор дневника. – Только долгая  принудительная  «вентиляция» даёт некоторое облегчение. Всех мучает гипоксия. Мы идём на штурм. Скальные стены,  скованные льдом, руки и ноги скованы морозом, кругом крутые сбросы. Шли долго, пока  не попали на острый  снежный гребень. Высота 6900, и снег спрессован так, что острые зубья кошек почти не оставляют следов. Чувствую себя  ничтожной пылинкой, прилипшей  к ребру вершины. Кажется, достаточно  лёгкого  дуновения, чтобы улететь вниз.  В этой  ирреальности тянусь туда, к заветной цели, к острию пика. Я дохожу, касаюсь Вершины. Маленькая  металлическая тренога с капсулой – вот и всё обозначение высоты  и моего очередного  семитысячника. Нашей группе  поручено  вложить  в  вершинный  тур  специальную капсулу с посланием к молодёжи  2017  года. Делаем это торжественно – похлопывания, восклицания, объятия…».

Угадайте, кто писал послание! Борис Андреевич Студенин поручил это мне, потому что профессия у меня подходящая. Спустя годы, я не раз спрашивала, видел кто-нибудь из альпинистов на горе эту капсулу с письмом, отправленным к вершине Хан-Тенгри в 1987 -ом? Увы, нет.

Та экспедиция завершилась удачно, почти сорок альпинистов взошли на вершину,  26  из них «закрыли» норматив на звание «снежный барс», которое присваивалось за покорение  всех семитысячников СССР.

Из дневника: «Мы шли и оглядывались, запасаясь памятью о Хане  на всю жизнь, потому что не часто  бывают на  нашем  веку  столь ослепительные  праздники.  А впереди было свидание с суровой, но очень притягательной дамой по имени «Победа».