Дорога медленно ползла длинным, пологим подъёмом и вдруг неожиданно кончилась, превратившись в скромный размерами тупичок, за которым раскинулся приличной величины луг, поросший неприличной высоты травостоем. Запоздавший сенокос и похоронил наши надежды посетить и посмотреть на искусственный солонец «Новый».

Такого матёрого травостоя я не видел давненько, однако, с маркакольских времён. Краем тупика бежал небольшой ручей, русло которого терялось в травах. Виктор и Павел, не отходя от машины, устроили летучку. Вопрос был один: «Стоит ли пробиваться к солонцу наугад?» Нигде не просматривалось ни малейшего признака мало-мальской колеи, солонец-то – «Новый»! В прошлую зиму косуля, обычно проходящая эти хребты транзитом, почему-то задержалась. В зимовку их насчитали около пятидесяти голов (в областном охотсоюзе) и решили попытаться перевести на полуосёдлое положение, предложив им в качестве лакомства каменную соль. Мы не солоно хлебавши покидаем долину. В средней её части, углядев приятный глазу пейзаж, прошу остановиться на пару минут. Пока мы с Аркадьевичем пытаемся зафиксировать любезный сердцу ландшафт, Павел исследует пыльный просёлок. Его усилия в отличие от наших быстро приносят осязаемые плоды – мы с интересом разглядываем цепочку следов косули на пыльном просёлке планеты Земля. Значит, косули выбрали эти отроги Соловьёвского хребта не только для зимовки, но и для летовки тоже.

На выезде из долины нам встретился конный при лайке, убежавшей далеко вперёд.

– Выстрелов ночами не слышно? – поинтересовался у наездника Павла, оказавшегося знакомцем.

– Нет. Сейчас тихо.

Мы отправляемся в Медвежий лог, задействовав запасной вариант – искусственный солонец «Старый».

Дорога разрезала пополам весёлое поле подсолнечника и спускалась в распадок перед Медвежьим логом. На ней-то Павел и разглядел следы «начальника местной округи Михаила Потаповича». Тот, не торопясь, шествовал вниз к небольшому ручью и у края поля «заломил шляпу» у приглянувшегося подсолнуха. Гастрономического интереса корзинка у косолапого не вызвала, поскольку была ещё недозрелой. Миновав отрожек, мы наконец спустились вниз, к очередному ручью, но переезжать его не стали, а бездорожьем и краем поля неспешно поползли к солонцу «Старый». «Буханка» осилила пол-склона небольшой горушки и надо было переходить с лошадиных на человеческие силы.

Егеря быстро собрали посылку, загрузив доставочный ящик зерноотходами и кусками каменной соли. С точки зрения пополнения солевого баланса косули оказались в огромном профиците: люди потеряли, допустим, пять микрограммов соли, зато доставили минимум пять килограммов NaCl.

Выполнив миссию, мы покидаем тихий, забытый богом и людьми уголок. Напоследок останавливаемся у спрятавшегося в зарослях травы и кустарника ручья. Жаркий день напоминает о прохладной воде. Егеря решили набрать водицы из ручья и вышли прямо на персональную ручьевую ванну косматого хозяина окрестностей  – на дне ручья местами сохранились расплывшиеся отпечатки лап. Живая вода ощутимо холодна, прелестна на вкус и подобно горячительной тоже способна развязать языки. Первым сдаётся на милость воспоминаний Виктор Аркадьевич. Ему семьдесят четыре, но он не потерял вкуса к жизни и к защите диких зверей от посягательств озверевших двуногих.

– Когда я был молод, среди местных охотников бытовало правило – обихаживать один-два родника. Уходил в армию, обустроил родник у садов Алтын Сай. Сладил сруб, сделал нормальный подход. Служить срочную пришлось в Туркмении, а там жара несусветная. Каждую ночь снилось, как я припадаю к своему роднику и наслаждаюсь холодной ключевой водой.

– Хорошая традиция, – соглашаюсь я. Виктор Аркадьевич задумывается. Что он вспоминает? Всё-таки прошло более полувека, но в его памяти живы и живительный холодок небольшого родника и палящий зной песчаных пустынь Туркмении.

– Попробую восстановить,– говорит сам себе Аркадьевич. И эта миссия выполнима. А если, прочитав эти строки, кто-то бескорыстно последует примеру егерей, я буду счастлив вдвойне!