Ещё в далёком 1847 году немецкий биолог Карл Бергман сформулировал экогеографическое правило, которое гласит, что среди теплокровных животных наиболее крупными являются те, которые живут в условиях более холодного климата – в высоких широтах или в горах.

«Чем животное крупнее, тем ему проще сохранить тепло тела», – говорит учёный. К чему я это? Часто люди скептически относились к моим рассказам, о том, что у нас в Восточном Казахстане есть особи медведей, не уступающие по размерам их камчатским или североамериканским собратьям. Но как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Итак, собираемся в путь!

Поездку в охотничье хозяйство «Чёрная Уба», на охоту на бурого медведя, запланировал сразу по приезде оттуда в октябре прошлого года. В этот раз в путешествие со мной отправился мой друг Малик Нукусбеков, он изучает птиц, и его давней мечтой было побывать в тайге и своими глазами увидеть пернатых представителей тех мест. Я в шутку говорил ему: бёрдвотчер – это лучшая привада на осеннего медведя, так как к тому времени ягода черники и кедровая шишка ему порядком поднадоели. В компании попутчика сотни километров пролетели заметно быстрее, чем в прошлом году, когда ехал один.

Пейзажи за окном менялись как в сказке: степь, околки осин с березняком, дальше сосны и лиственницы, а те, в свою очередь, сменились на дремучую черновую тайгу. Черновая, чёрная она потому, что в отличие от сосновой, которая чистая и светлая, эта «хмурая» от большого количества пихт и елей. Они растут очень плотно и быстро, часто не давая друг другу дотянуться до солнца, чахнут, умирают и делают прохождение по лесу в летнее время практически невозможным. Кстати, именно из-за этого благоприятным временем для охоты считается осень, после первого снега, когда упадёт метровая трава, либо зима, когда охотнику помогают камусные лыжи.

Проехав город Риддер, мы отправились на поселье. Дорога петляла вдоль таёжной реки, и тут мой попутчик оказался словно ребёнок в кондитерской лавке: на дорогу то и дело садились рябчики, через просеку то и дело перелетал дятел желна, крупная птица размером с галку. На частые просьбы остановиться, чтобы он смог сделать снимки, я через некоторое время перестал реагировать, так как солнце клонилось за косогор, наступал сумрак, а нам ещё предстояло перегружать вещи в вездеход и ехать на дальнюю избушку к белкам – так здесь называют вершины сопок и гор. Малик не обижался, просто, с его слов, был счастлив тому количеству лайферов, что наблюдал здесь за короткое время.

…Переехав реку вброд, хорошо, что воды в октябре не так много, как летом и весной, мы увидели заполненный скарбом на две недели автономного нахождения в горах старый, но крепкий и надёжный артиллерийский тягач АТС-59Г. Погрузив свои вещи, быстро переоделись теплее, так как ехать до места первой ночёвки было ещё минимум три часа, запрыгнули в кузов на мягкую двухслойную геологическую палатку. После пары оборотов, с рёвом реактивного двигателя, загудел наш железный исполин, и с лязганьем стальных гусениц о круглые камни старого русла мы отправились на поиски приключений и далёких вершин.

Дорога сильно изменилась по сравнению с прошлым годом, берега основательно подмыло, и иногда приходилось объезжать новое русло, по краю которых стояли уже сухие стволы вековых лиственниц. Под натиском железного зверя они падали вниз с обрыва и сразу, подхваченные сильным течением реки,уносились прочь, в сторону заката. Евгений мастерски исполнял пируэты, управляя то левым, то правым фрикционом, притормаживая гусеницы, не давая вездеходу последовать вслед за деревьями. Наконец, после трёх бродов дорога отдалилась от реки и пошла вдоль леса. Монотонно, плавно качаясь по мягкой, ещё тёплой от солнца земле, мы достигли базового лагеря.

Первое, что бросилось в глаза, так это аккуратно сложенные берёзовые дрова у входа в небольшой домик. «Ура! – подумал я, – будет баня – лучшее средство и лучший энергетик после трудной дороги».

Так и случилось. А после бани нас ждал ещё один сюрприз от Евгения в виде холодной медовухи. Назавтра ранний подъём, поэтому, выпив по кружке, разошлись спать. За окном стало тихо, заглох генератор, частичка цивилизованного мира в здешних краях. Приоткрыв поддувало, забросил в топку пару берёзовых поленьев для жару, лёг на кровать и под мысли о том, что же мне приготовил в этот раз владыка здешних мест старик Байанай, я задремал.

Проснулись потемну, позавтракав борщом из лосятины и запив всё это отваром из чаги, я был готов на покорение любых вершин. Виктор, Евгений и я с Маликом отправились на дальнюю избушку, решив проверить медведя на чернижнике. Впрочем, у Малика были свои задачи: он мечтал встретить тундровую куропатку. Тропа была хорошо хожена, это всё дело косуль, маралов и лосей, они уже постепенно стали мигрировать в сторону Горного Алтая, где зимы малоснежны и звери стараются переждать холод и непогоду. Но остаются и патриоты своего леса. Преодолев пару небольших рек, через сухие стволы упавших деревьев, тропа стала сильно забирать вверх. Зубастый протектор горных ботинок вгрызался в мёрзлый чернозём, покрытый золотой хвоей от обнажившихся и почти голых лиственниц. Шаг за шагом мы приближались к верхушке большой горы, у подножия которой располагалась избушка. «Смотри: Ямбукай», – в шутку сказал мне Евгений. Гора и вправду была суровой и коварно наблюдала за каждым нашим шагом. Заглянув в избушку, потревожили пару пищух, которые со свистом выскочили сквозь распахнутую дверь, чуть не сбив Виктора с ног, что вызвало смех у нас всех и прибавило хорошего настроения. Заварив крепкого чая, по местным меркам, таким и должен быть хороший чай, пообедали салом с чесноком и отрубным хлебом. Оставив лишние вещи в домике, отправились на белок.

По заснеженной осыпи, сквозь дремучий лес мы наконец-то вышли в альпийскую зону, и только одинокие могучие кедры красовались на фоне синего неба. В этом году хороший урожай шишки, и я не мог себе отказать в удовольствии сорвать парочку своими руками. В глаза бросилось то, что практически на всех деревьях корявые либо вообще отсутствуют макушки, спросил у Виктора, в чём дело. Оказывается, когда кедры молодые и дают первые плоды, на них с лёгкостью взбираются небольшие медведи. Шишек, как правило, больше всего сверху, и косолапые хулиганы часто ломают верхушки деревьев.

Пройдя сто вертикальных метров от зоны кедров, мы увидели чернижники, уже присыпанные снегом. Остановились, чтобы вперемешку со снегом закинуть горсть витамина С себе в рот. Я назвал это «Алтайский смузи». Жажду как рукой снимает, получше любого изотоника!

Вышли на хребет, погода стояла отличная, солнце приятно пригревало. Впереди виднелись густые заросли карликовой берёзы, и когда подошли к ним, у меня из-под ног с криком выскочила куропатка, белая как снег, но ещё с остатками летнего оперения. Встав на крыло, словно планер, птица стала пикировать вниз по ущелью. Хорошо, у моего товарища фотоаппарат всегда наготове. Пару щелчков – и фотоохота прошла удачно. Но он решил идти дальше за более чёткими кадрами. А мы присели передохнуть, разглядывая склоны в бинокли. Практически сразу меня привлекло движение среди камней: «Горностай?» – произнёс я вслух, указав Евгению на камни. Через некоторое время он поправил меня, сказав, что это солонгой. Скоро вернулся наш фотограф, я показал ему место, где наблюдаем зверька. Сделав пару снимков, Малик посмотрел на меня и в шутку сказал, что он может ехать домой, ведь этот редкий зверёк – кульминация всей его поездки в Восточный Казахстан.

Малик Нукусбеков на фотоохоте

В бинокли мы наблюдали цепочки следов через ущелье, то были свежие следы маралов. Через некоторое время заметили босоного, потом ещё одного и ещё, это были медведица и два медвежонка размером со свою маму. Как и подобает детям, спокойно им не сиделось, они постоянно задирались друг с другом. Медведица же не теряла времени зря и, увалившись на большой куст черники, жадно объедала его, не вставая на ноги.

Подтверждение наличия здесь медведицы с медвежатами – это отсутствие большого медведя. Среди медведей сильно развит каннибализм и большие самцы не брезгуют закусить медвежатиной, даже сама медведица может стать его добычей. Раз здесь такая семейная идиллия, не будем терять времени, здесь большого нет, сказал проводник, и мы отправились в обратный путь к верхней избе.

К домику дошли затемно, а темнеет уже рано, соорудили импровизированный стол, приготовили ужин и плотно поели,после трудного дня. Виктор снял подвешенные геологические спальники из-под потолка, чтобы до них не добрались сеноставки и мыши, расстелил их на нарах, бревенчатой постели, и мы легли спать. Места хватало на четырёх крепких мужчин, избушка была сделана из крупного кругляка пихт, в ней приятно пахло хвоей. Небольшая буржуйка переливалась языками пламени, давая тепло, пока в ней горели дрова, а за окном в свои права уже вступала зима… Только не спалось нашему южному гостю, от пережитых впечатлений он не спал и вёл беседу то ли с самим собой, то ли с нами, но Виктор иногда всхрапывал, от чего я просыпался и становился невольным слушателем рассказчика, после чего снова засыпал. Вдруг раздался резкий свист, усилившийся внутренним пространством избы, от чего все проснулись. Сообразили, что это сеноставка, вернувшаяся к себе домой и заставшая непрошеных гостей. Свист был не чем иным, как возмущением, что ей придётся ночевать на улице в компании голодных соболей. Подкинули дровишек в печку, спать оставалось ещё пару часов.

Охотничья избушка

Наутро, выйдя на улицу, заметил пропажу шишек из бокового кармана своего рюкзака, который я оставил на улице, но виновник пропажи был практически сразу замечен. Видимо, как и все преступники, решил вернуться на место преступления. Это был полосатый воришка, бурундук. Но ничего, мне не жалко, им и так достаётся от хозяев тайги, медведей, которые раскапывают тайники зверьков и оставляют их на голодную смерть зимой.

Обратный путь к лагерю. Было решено переместиться в другое ущелье на вездеходе. Малик с Виктором остались на базе, а мы с Евгением и присоединившийся таёжный охотник по прозвищу Смута отправились к дальним белкам. По дороге обсудили план: лагерь установим у ручья и там же будем обследовать верха на наличие зверя. Так и сделали, по свету установили геологическую палатку с буржуйкой, перекусили и отправились на поиски. Каменные осыпи сразу говорили о наличии зверя: были видны свежие переходы – медвежьи следы, которые тянулись на гриву хребта и терялись в зарослях черники. На закате наблюдали несколько средних медведей, которые для нас не представляли интереса. Вернулись назад. Так прошло несколько дней. Погода была превосходная, на солнце тепло, и синее чистое небо говорило о том, что к нам пришёл сибирский антициклон, который с неделю гарантирует хорошую погоду, после чего наступит зима и шквальный снег.

Тундряная куропатка

Всё больше следов встречалось на каменных осыпях, видимо, босоногие, нагуляв достаточно жира, уже примеряют себе место для спячки. Видели мы и много старых берлог, которые хорошо заметны для опытного взгляда медвежатника. Пройдя с десяток километров вдоль небольшой, но очень быстрой реки, мы остановились осмотреться. Под ногами склон уходил в небольшое ущелье, по которому стояли одинокие вековые кедры. Практически под каждым была ровная полка, покрытая хвоей и отлично подходила для места отдыха в тени густых ветвей. Именно к таким местам нужно быть особенно внимательным, в таких местах и любят дремать одинокие самцы. Им, по сути, бояться нечего. Молодые медведи и медведицы с медвежатами выбирают, как правило, открытое пространство. И в этот раз опыт не подвёл, осматривая очередной кедр, я заметил большой валун, который лежал в теневой стороне от ствола. Отводя взгляд в сторону, краем глаза заметил движение.

Возвращаю бинокль к валуну, отвожу чуть в сторону и вижу, как на просвет выходит огромный медведь и смотрит в мою сторону, то и дело поднимая вверх нос и втягивая воздух. Сделав ещё один вдох, зверь резко опустил голову, окинул нас взглядом и, развернувшись на месте, пошёл прочь. Расстояние до него составляло чуть больше трёхсот метров, отличная дистанция для уверенного выстрела. Сбросив рюкзак с плеч, достал свой карабин и занял позицию, но исполин зашёл в реку и против течения стал уходить, набирая скорость.

Солонгой

Постой, подсказывает мне Евгений, мы его из воды потом не вытащим, посмотри, какой бегемот, так он называет поистине огромных самцов. Только он сказал это, как зверь вышел на берег. По воде он шёл из-за огромной массы жира, который не давал ему остыть. Шерсть переливалась на солнце бурым отливом, и волны по бокам, словно из масла, растекались при каждом шаге зверя. Дистанция была уже больше четырёхсот метров. Медлить было нельзя, так как он пошёл вверх, а впереди были заросли карликовой берёзы, в которые он мог легко уйти. Делаю поправку на угол и расстояние, медведь идёт вверх по склону, кладу перекрестие чуть выше лопаток по центру, жму на спусковой крючок, раздаётся выстрел трёхсотого калибра, после чего характерный  глухой шлепок, и медведь ложится на месте, не сделав больше ни одного движения. «Вот это выстрел», – произнёс Смута. Много, говорит, видел красивых выстрелов, но этот запомнится на всю жизнь. Вблизи добыча поразила своими размерами и массой. Вот это бегемот, – заулыбался Евгений, – вот это Камчатка!»

Зверь был действительно большой. Чтобы перевернуть его на спину, мы приложили немалые усилия, начали разделывать тушу, разделали мясо по категориям, разложили на камнях, чтобы дать остыть. Одну ногу я с большим усилием мог занести на камень, вес задней ноги был не меньше семидесяти килограммов. Пока Женя пошёл за вездеходом, мы принялись вдвоём выносить мясо через реку на поляну, куда можно было подъехать. Пришлось сделать пять ходок вдвоём и одну со шкурой, которая вместе с головой весила под сотню кило. К тому времени уже подъехал вездеход, загрузили мясо в бочки, доехали до нашего бивуака, собрали палатку и вещи и отправились на избу.

По приезде срезали жир со шкуры, срезали череп, вырезали хрящи из ушей и выложили губу. Хорошо просолили, затем срезали жир с мяса, которого вместе с внутренним жиром оказалось сто двадцать килограммов. Пока занимались мясом, Виктор начал готовить кауырдак из свеженины. Закончив все процедуры с добычей, сходили в баню – это лучшее, что может быть после трудного, но в то же время лучшего дня за всю поездку, ради чего я и поехал так далеко от родного дома.

Надев чистую одежду, сели за стол, мясо получилось шикарное, вкус непередаваем, жир совсем не стынет на морозе и мясо можно есть даже полностью холодным. Под чай с таёжными травами, мы погрузились в атмосферу дружеского общения.

В Восточном Казахстане есть особи медведей, не уступающие по размерам их камчатским или североамериканским собратьям

Ещё не раз мы будем вспоминать те минуты, которые кажутся часами, встречи с исполином здешних мест, с хозяином тайги – бурым медведем. Теперь он ушёл искать охотника, добывшего его, за хребет далёких белков, так поведал ему я, по всем обычаям холодного Севера, чтобы отвести от себя дух добытого зверя. Байанай был милостив ко мне и в этот раз, за что ему огромное спасибо!

Восточно-Казахстанская область
Фото: Малик НУКУСБЕКОВ