Самое краткое и точное описание этого хребта дано в Краткой географической энциклопедии: «Кетмень – горный хребет в Тянь-Шане. Западная часть в СССР [2], восточная – в Китае. Длина около 300 км, высота до 3638 м (г. Небесная). Сложен эффузивами и известняками, местами гранитами. Вершины плоские, склоны крутые, расчленены глубокими ущельями. В нижней части склоны покрыты степной растительностью, на сев. (преим. крутых) склонах – еловые леса, черед. с лугами» (КГЭ, т. 2, 1961, с. 271). При дальнейшем использовании этого текста в упомянутых выше казахстанских энциклопедиях (1988, 2005) даны изменения названия хребта: «Кетпеньский (Кетменьский) хребет (Энциклопедия, 1988, с. 259) и «Кетпенский хребет, Узынкара» (КНЭ, 2005, с. 215), а также уточнено название высшей точки хребта: «наиб. высота г. Аспан 3652 м (на казахст.-кит. границе)» (КНЭ, 2005, с. 215) и добавлено существенное уточнение: «Вершины не достигают снеговой линии и не имеют ледников» (Энциклопедия, 1988, с. 259; КНЭ. 2005, с. 215).

Такое слишком краткое описание хребта вызывало любопытство. И каждый раз, глядя из Илийской или Сюгатинской долин на тёмную громаду этого хребта, я испытывал желание посмотреть на всё это вблизи. Однако экспедиционные маршруты как-то пролегали мимо, чему способствовал тот факт, что в 1953 году в одном из ущелий южного склона  Кетменя (Кумурчи) хорошо поработал Мстислав Николаевич Корелов (вместе с очень наблюдательным лаборантом Э.Ф. Родионовым) и результаты этой работы были опубликованы в капитальной статье «Материалы к авифауне хребта Кетмень» (Корелов, 1956), занявшей почти полсотни страниц в очередном томе научных Трудов Института зоологии, после чего птицы Кетменя долгое время среди орнитологов считались изученными и поездки в этот хребет не планировались.

[1] Приводимая в обоих казахстанских энциклопедиях (1988, 2005) протяжённость 300 км по территории Казахстана завышена вдвое – это общая длина хребта в Казахстане и Китае – АК
[2] Теперь вместо СССР следует читать: Казахстане – АК

Рис. 002. Южный склон Кетменя в верховьях реки Чулкудысу: спуск в долину. 30 июля 2002 г.
Фото автора

Впервые я попал в Кетмень (всего на два дня!) 27-28 апреля 1978 года вместе с кинематографистами Славой Беляловым и Ларисой Мухамедгалиевой, которые направлялись в Нарынкол в поисках беркутчи – людей древней профессии, занимающихся дрессировкой беркутов и проведением охоты с ними. Слава, которого я знал уже не один год и который три года назад доверил мне как орнитологу своего сына Олега, на сей раз запланировал фильм о людях этой профессии, а поиски их оказались не таким простым делом.

Кроме помощи Славе в качестве консультанта фильма у меня была ещё одна причина для поездки: в одном из ущелий южного склона гор Кетмень, которые были как раз по пути следования, наши териологи видели клушиц (Pyrrhocorax pyrrhocorax) и утверждали, что они гнездятся под крышами зимовок для скота. И хотя для Монголии такие случаи были известны давно, но в хорошо знакомых мне хребтах Тянь-Шаня – Таласском и Заилийском – эти птицы гнездились только в скалах высокогорья, где добраться до их гнёзд нечего было и думать. За 5 дней, с 25 по 30 апреля, мы проделали маршрут: Алма-Ата – Нарынкол – р. Текес – р. Чулкудысу – хр. Кетмень (ущелья Жиланды и Кисык) – с. Сарыджаз – с. Кегень – пойма р. Темирлик – с. Чилик – Алма-Ата.

После двух дней, проведённых в Нарынколе и долине Текеса, утром 27 апреля мы направились в долину р. Чулкудысу, чтобы найти на южном склоне Кетменя маленькое ущельице Жиланды («Змеиное»), в котором якобы живут клушицы. Чулкудысу – широкая межгорная долина, образованная южными склонами хребта Кетмень и северными склонами небольшого хребтика Каратау; протекающая по её днищу речка того же названия является, в сущности, истоками реки Чарын (средняя её часть известна под названием Кегень). Дорога здесь идёт по высокотравным пойменным лугам с зарослями кустарников вдоль речки.

Сёла и возделанные земли встречаются до 2000 м и даже немного выше. К сожалению, саму долину мы пересекли без остановок, так и не узнав, какие птицы живут здесь (а зря! – через 15 лет мы обнаружили здесь, правда, в верхней части долины, хорошую популяцию серпоклюва).

Торопились к клушице. Кстати, в самом Жиланды мы её так и не нашли, зато в соседнем ущельице Кисык обнаружили полную кладку из 5 яиц под шиферной крышей нежилой зимовки! Я не зря употребляю уменьшительные слова для ущелий этого хребта. За счёт большой абсолютной высоты самой Чулкудинской долины относительная высота хребта Кетмень здесь небольшая и все его южные склоны и прорезающие их ущелья кажутся миниатюрными, хотя вверху, у гребня хребта, местами имеются вполне солидные скалы. Кстати, на них клушицы тоже гнездились: работавшие здесь в марте и апреле зоологи Л.В. Спивакова и Г. Арендт нашли в скалах 5 строящихся гнёзд, располагавшихся в щелях на высоте от двух до 20 м от подножия скалы. По их наблюдениям, траву для выстилки гнезда носили обе птицы, при этом брали её в верхней части склона и доставляли к гнезду характерным для них красивым парящим полётом, хотя рядом у скал росла такая же с виду трава. Когда я наблюдал за клушицами у найденных нами гнёзд с кладками, я всё время ловил себя на мысли, что своими движениями они напоминают чёрных чаек… В отличие от других вороновых птиц, в окраске яиц клушицы нет голубовато-зеленоватых тонов, а крупные серые и бурые пятна разбросаны на кремово-белом общем фоне. Между прочим, еловый лес есть не только на северном макросклоне этого хребта, как гласят все три энциклопедии. Только на южном макросклоне участки ельников прячутся в узких ущельицах – почти одинаково часто на микроклонах западной и восточной экспозиции (рис. 003, 004 и 006). А местами даже довольно густыми массивами они поднимаются до уплощённого гребня самого хребта, как видно на рис.005.

Рис. 003. Ущелье Кисык на южном склоне Кетменя – место гнездования клушиц. 27 апреля 1978 г. Фото автора

Рис. 004. Ущелье Кисык. 27 апреля 1978 г. Фото автора

Рис. 005. Массивы, поднимающиеся до уплощённого гребня самого хребта. 27 апреля 1978 г.
Фото автора

Рис. 006. Распределение ельников в ущельях южного макросклона Кетменя. 27 апреля 1978 г.
Фото автора

Переночевав в пустой зимовке, под крышей которой жили клушицы, утром мы не без сожаления покинули эти красивые места и отправились в обратный путь – снова по долине Чулкудысу, а затем – через Кегенький перевал к Чарыну. Для последней ночёвки расположились в живописном урочище Темирлик, которое так любил Павел Иустинович Мариковский (1912-2008), в книгах его впоследствии я не раз читал описания этого каньончика. Но первое впечатление было самое яркое: небольшая речка в невысоком, но живописном каньоне, дно которого заросло высокотравьем и деревьями с шарообразными кронами. Душноватый влажный воздух, напоённый ароматами цветущих трав и песнями соловьев, которых здесь пело множество! Все это, вместе с криками сплюшек ночью, воспринималось особенно остро на крыше камервагена, к которой я так успел привыкнуть за эти дни…

Рис. 007. Темирликскийм каньон. Фото автора

Рис. 008. Ночёвка в райском месте – Темирликском каньоне. Утро 29 апреля 1978 г. Фото автора

*****

Второй раз я оказался на обратной, северной стороне хребта Кетмень через 11 лет, когда приехал в среднее течение реки Или, где наши орнитологи Николай Березовиков и Анатолий Гисцов уже неделю искали места массового пролёта красавки. Я выехал к ним 18 апреля 1989 г. на присланной ими нашей экспедиционной машине с водителем Андреем Крупой в самый разгар похолодания: с утра шёл дождь, который днём перешёл в снегопад. Хорошо помню, какая настоящая метель разыгралась в Сюгатинской долине, когда мы проезжали по бетонированной дороге перед Чарынским каньоном! Хребет Кетмень покрылся снегом до самых подножий (рис. 001). В Чундже снегопад закончился, но холодный западный ветер преследовал нас по пути на Кольжат практически до самой Дубунской переправы, где Коля и Толя обосновались в какой-то заброшенной зимовке без окон. Выяснилось, что пролёта журавлей здесь нет.

После полудня 19 апреля выехали из лагеря обратно – к подножию Кетменя. К вечеру стали лагерем в 10 км ниже села Сункар, в высоких северных предгорьях Кетменя, и под моросящим дождём поставили палатку в какой-то пустой избушке из камыша!.. Место ночёвки – глинисто-щебенистый покатый подгорный шлейф с очень редкой полынью, объеденной скотом до самой земли, местами – отдельные кустики таволги. В такой обстановке и нашёл я (после двух часов упорных наблюдений за одной парой) гнездо журавля-красавки (Anthropoides virgo) с двумя яйцами. На следующее утро в районе шоссе мы видели, наконец, первую и единственную стаю журавлей из 80 птиц, пролетевших высоко на восток-северо-восток после долгого набора дополнительной высоты.

Рис. 009. Гнездо журавля-красавки. Кетмень, сев. Предгорья. 20 апреля 1989 г. Фото автора

На следующий год, в начале июля 1990 г., возвращаясь с аэровизуального учёта в Джунгарском Алатау, мне удалось с вертолёта МИ-8 сделать пару снимков – центральной части хребта Кетмень и его северных предгорий, покрытых белыми барашками облаков (рис. 010 и 011).

Рис. 010. Центральная часть сев. склона Кетменя.  Фото автора Рис. 011. Северные предгорья Кетменя. Июль 1990 г. Фото автора

Следующее и последнее моё свидание с Кетменём состоялось 29-30 июля 2002 года, на обратном пути Джунгарской зоологической киргизско-немецкой экспедиции. Вечером 28 июля, проделав путь от ущелья Тышкан (хр. Борохоро) через город Джаркент на левый берег Или и, миновав пос. Чунджа, уже в сумерках мы разбили лагерь в русле реки Б. Аксу, примерно в 3 км выше лесника у нижней границы леса. Утром 29 июля, едва позавтракав, отправились вдоль северных подножий Кетменя на восток, в сторону Кольжата. Перед этим удалось увидеть трёх чёрных грифов (Aegypius monachus) и 6 кумаев (Gyps himalayensis), из которых три взрослых, белоснежно белых, и три – потемнее, видимо, молодые. Сначала летали, а потом сели на скалы у вершины левобережного склона (восточной экспозиции, хорошо освещён). Расстояние до них – не более 500 м. Рассмотрели их достаточно хорошо все участники экспедиции.

За селом Тигермень и одноименной речкой дорога круто, под углом примерно 60^о, свернула влево, к северу, от гор, и вышла на основную трассу, которая идёт из Чунджи на Кольжат. Здесь хорошее покрытие, дорога обсажена молодой карагачёвой посадкой. Вскоре она разделилась: вправо пошла вдоль гор на село Актам, а влево (прямо вниз) – на село Узунтам (24 км).

Здесь очень пологий шлейф – спуск от гор, и прямая, как стрела, дорога идёт среди низкотравной полынной степи (полупустыня на глине со щебенкой). Из птиц здесь встречались в основном малые жаворонки (Calandrella cinerea) и два вида каменок – плясунья (Oenanthe isabellina) и обыкновенная (Oenanthe oenanthe). В полдень остановились на часок у слабо-тёплой скважины с островком деревьев. Кроме группы насаженных старых тополей здесь ещё были молодые карагачи, заросли тамариска, заросли чингила (Halimodendron halodendron), а вдоль текущей воды – высокие заросли мяты и пр. Здесь оказалось много насекомых и птиц! Среди них – туркестанский жулан (Lanius phoenicuroides), сизоворонка (Coracias garrulus), обыкновенная чечевица (Carpodacus erythrinus), буланые вьюрки (Rhodospiza obsoleta), удод (Upupa epops). Более 200 полевых воробьёв (Passer montanus) копошились в тополях и в карагачах. Там много гнёзд этого года постройки, и воробьи не то разбирали их, не то достраивали. Гнёзда среди ветвей, но одиночные и не такие громоздкие, как у испанского воробья (Passer hispaniolensis).

Дальше траса вела на восток, в сторону Дубунской переправы. На свёртке на эту переправу, в 5 км от основной трасы, среди саксаульника среднего возраста и густоты, мы увидели горячий источник. Температура воды в нём оказалась около 35^о! Здесь устроили настоящую баню для всех, а через час направились на Большой Кетмень, до которого оставалось всего 22 км. Здесь, на щебенистой полупустыне на полпути от трасы до гор нам попался первый двупятнистый жаворонок (Melanocorypha bimaculata).

Рис. 012. У подошвы северного склона Кетменя в его центральной части. На переднем плане куст чингила. 29 июля 2002 г. Фото автора

Закупив в селе Большой Кетмень продукты, в т.ч. айран для окрошки, которую немцы за время наших путешествий очень полюбили, мы направились в сторону перевала через Кетмень (село – в предгорьях, между 1370 и 1450 м над ур. м.). Несмотря на длительные расспросы, мы умудрились поехали не по той дороге, которая, в конечном счёте, завела нас в тупик. Кроме колонии каких-то роющих ос ничего хорошего нам не попалось. Пришлось выруливать в соседнюю балку, через какого-то фермера-пчеловода.

Здесь – великолепные флёмисовые луга, цветущие шалфей и тысячелистник, сенокосы, пасеки. По западинам северных склонов и даже под придорожными обрывами – огромные кусты барбариса (Berberis oblonga). Поднялись в зону елового леса, где много посадок (это лесхоз), и в 18-30 стали лагерем на лугах близ верхней границы леса (2600 м). Это верховье речки перед серпантином на перевал. Ущелье ориентировано с юга на север, здесь оно расширяется. На склоне западной экспозиции – ельники, на восточном – стелющаяся арча. И везде – низкотравный манжетковый луг, к тому же сильно стравленный скотом, которого здесь предостаточно! Фауна птиц здесь типична для верхней границы леса в Северном Тянь-Шане. Самые интересные встречи – выводок из четырёх расписных синичек (Leptopoecile sophiae), крики кедровок (Nucifraga caryocatactes) из леса и мелодичные голоса летающих в небе клушиц (Pyrrhocorax pyrrhocorax).

В 9 часов начали подъём на перевал. Первую половину пути я ехал на Володиной машине (Мюллер с группой пошел поработать к снежнику на полчаса), потом часть пути прошёл пешком, а завершил подъём уже с Костей. На перевале Б. Кетмень (3033 м) кто-то соорудил статую медведя. Чёрные тучи, надвигавшиеся с запада, вынудили наших водителей торопить нас скорее спуститься с перевала, поскольку внизу – крутые глинистые спуски. На спуске в русло р. Чулкудысу перед машиной трижды взлетал чётный аист (Ciconia nigra). В саму Чулкудинскую долину спустились почти в том месте, где мы жили с Борисом Губиным в 1993 г. Дальнейший наш путь вдоль Чулкудысу вниз по её течению проходил под дождём и холодным ветром – работать было невозможно!

Лишь один раз в перерыве между приступами дождя в 13 час мы остановились на берегу Чулкудысу на полчаса. И тут же нам попались две пары серпоклювов (Ibidorhyncha struthersii). По всей вероятности, здесь их и сейчас было не меньше, чем в 1993 г. Над речкой видели двух речных крачек (Sterna hirundo), по берегам – маскированных (Motacilla personata) и желтоголовых (Motacilla citreola) трясогузок, куликов-перевозчиков (Actitis hypoleucos), огарей (Tadorna ferruginea), коршунов (Milvus migrans) и канюков (Buteo buteo). А на разнотравных лугах, высота которых здесь – до 30 см (тысячелистник, мятлик, эдельвейсы), пели перепела (Coturnix coturnix). Лишь к 13-40, миновав все подходящие для серпоклюва места, мы вышли из полосы дождя. Здесь сухо, солнышко, и пойма уже с ивняком – нет голых галечников! Ещё через час, проехав от перевала 56 км, мы добрались до озера Тузколь…

Вот такие три мимолётные встречи с Кетменём – каждая по два неполных дня. Так и остался он для меня непознанным и загадочным, этот небольшой и самый восточный из северных хребтов Тянь-Шаня.

А.Ф. Ковшарь
19 апреля 2023 г.