Сегодня совладелец и директор охотничьего хозяйства «Чёрная Уба» в Восточно-Казахстанской области, а когда-то он ещё мальчишкой просто увлёкся охотой. При советской власти успел поработать в заготконторе. Власть сменилась, а увлечение охотой, любовь к длительным походам по тайге зимой и летом пешком, на лыжах (а потом и на снегоходах) остались. А сколько уж поменялось структур, контролирующих охотничью сферу, и не счесть!

Всё вокруг меняется, но на вопрос: не думал ли когда-то уехать отсюда, Евгений пожимает плечами: «Зачем? Это моя земля. Я здесь свой». Природа отвечает ему взаимностью, да и не только природа… Благодаря открытому характеру, доброжелательности, желанию делиться своими знаниями и навыками с окружающими Евгения знают и уважают далеко за пределами Риддера. Также всем хорошо известно его негативное отношение к браконьерству. На территории охотхозяйства «Чёрная Уба» с этим проблем нет.

Наш журнал неоднократно поднимал вопрос о проблемах охотничьих хозяйств в Казахстане. Безусловно, интересно услышать мнение человека, который знает всю «кухню» изнутри, как и что менялось на протяжении десятилетий. Мнение человека, кому не безразлична природа, а сохранение животного мира и рациональное его использование – не пустой звук.

К слову сказать, в Казахстане 120 млн. гектаров закреплённых охотничьих угодий, охраняются которые частными и общественными охотхозяйствами, то есть ответственность за сохранность большей части животного мира лежит именно на них. Следовательно, уже изначально охотхозяйство несёт полезную функцию сохранения животного мира. Во многих странах мира по этой причине охотничьи хозяйства поддерживаются государством, чего не скажешь о Казахстане.

Евгений, давайте поговорим с вами о самых наболевших вопросах. Например, о выделяемых квотах на изъятие животных.

– В Казахстане выделение квот напрямую не связано с численностью животных в конкретном хозяйстве. Лимит утверждается на всю страну, потом делится по областям, а потом по хозяйствам. Это в корне неправильно. Думаю, со мной многие согласятся, что квота должна утверждаться автоматически в виде процента от учтённой численности животных. Допустимые нормы изъятия известны заранее для каждого вида. Нужно просто провести качественный учёт в хозяйстве и автоматически утвердить квоту в виде процента от учтённой численности в соответствии с утверждёнными нормами. А сейчас мы получаем лимит в каком-то усечённом виде по совершенно необоснованным критериям.

В гостях на «Чёрной Убе» редактор газеты «Лениногорская правда» Леонид Троценко

Как вы думаете, наша страна заинтересована принимать иностранных охотников?

– Логически подумать, должна быть заинтересована, ведь это весомый вклад в бюджет. Причём охотники ведь платят не только за охоту (которая сама по себе представляет недешёвое удовольствие), они, по сути, – туристы, которые оставляют деньги в отелях, в магазинах, при перелётах и переездах. Так вот, логически должна быть заинтересована, а практически этого не видно.

На охотничьем рынке существует своя конкуренция. Поэтому страны стараются привлечь клиентов, создав комфортные бюрократические условия. Разрешение на ввоз оружия и на вывоз трофеев во многих странах получают онлайн, быстро, бесплатно и без волокиты. У нас эти процессы усложнены специально, явно с коррупционными целями.

Да ещё и налог для иностранных охотников несколько лет назад был увеличен…

– Да, тут нам (охотпользователям) либо поднимать цену на охоту, либо уходить в тень и принимать охотников якобы как туристов. Сколько говорим об этом, нас никто не слышит.

Кроме того, мы очень давно обсуждаем вопрос о том, что необходимо ввести в Земельный кодекс категорию земель охотхозяйственного назначения. В некоторых ключевых местах обитания ценных животных охотугодья должны стать основным видом землепользования. Ведь там, где обитают ценные животные, там заниматься охотничьим хозяйством выгоднее, чем другими видами деятельности. На других угодьях, где охота имеет не основное, а второстепенное значение, пусть работает принцип сервитута, а у нас сервитут сейчас везде. Благо, что наше охотхозяйство «Чёрная Уба» находится в тайге, вдали от цивилизации и с соседними немногочисленными крестьянскими хозяйствами мы вполне дружелюбно уживаемся. Но в других густонаселённых регионах страны эта проблема стоит очень остро.

Иван Огнёв – оператор тягача на охотничьем хозяйстве

Какие сложности существуют конкретно в вашем регионе, в Восточно-Казахстанской области?

– Самая главная проблема в том, что уже много лет, с 2014 года, в области не проходит конкурс по закреплению резервных охотничьих угодий. Куда мы только не писали! Но управление природных ресурсов и регулирования природопользования ВКО каждый раз шлёт нам отписки, то у них производится анализ по определению наиболее перспективных охотничьих угодий, которые будут выставляться на конкурс, то не хватает кадрового состава для проведения конкурса, то вносятся изменения в состав комиссии и так по кругу. Создаётся впечатление, что областному акимату и закон нипочём! Ведь есть строго прописанные сроки проведения таких конкурсов. Когда эту обязанность испоняла Восточно-Казахстанской областная территориальная инспекция лесного хозяйства и животного мира Комитета ЛХ и ЖМ МСХ, всё было чётко. Как перешло в акимат – никакого порядка! А хотелось бы напомнить чиновникам, препятствующим проведению конкурса, что если бы на конкурсной основе охотугодья были закреплены за определенными охотпользователями, обязанности по осуществлению мониторинга, контроля и охраны перешли бы тем самым к охотпользователям. А пока весь резервный фонд под контролем государства. Но мы всё понимаем, какие это огромные площади и, соответственно, силами нескольких сотрудников инспекции никакая работа там не ведётся. Они просто физически не в состоянии что-либо там охранять и сохранять. Хотелось бы ещё и через ваш журнал задать вопрос акиму области Даниалу Кенжетаевичу Ахметову: почему такое возможно в правовом государстве? Нас просто не слышат, отмахиваются, как от назойливых мух! Да, кстати, при этом конкурсы «по рыбе» проходят регулярно.

А насколько рентабельно расширять охотничьи угодья, закреплять новые?

– Дело в том, что на определённой территории, есть свой определённый разрешённый процент изъятия животных. Например, в нашем охотничьем хозяйстве в 40 тысяч гектаров норма изъятия медведя – три особи в год. Если бы мы закрепили ещё одно охотничье угодье в этих же краях, организовали бы там охрану и т.д., то могли бы получить, условно говоря, ещё три лицензии. Также и по копытным. Количество охотников тоже бы увеличилось. Понятно, что речь идёт не о десятках миллионов прибыли, наш бизнес – это малый бизнес. Но по закону он имеет право существовать, мы можем и умеем работать в этом направлении. А нам не дают!

Трофейный медведь, добытый на охотхозяйстве

Значит, спрос на охоту есть?

– Есть. В нашем хозяйстве мы в основном принимаем местных охотников. Народ приезжает с разных уголков страны, в основном из Алматы, Нур-Султана. Кстати говоря, появляется молодёжь, более дисциплинированная, которой не просто хочется пострелять, им нужна настоящая охота. Им интересно найти трофейный экземпляр зверя. То есть они покупают тур на неделю, готовы ходить по горам, искать достойного медведя или марала. Алматинцам интересен лось, марал у них есть свой. Некоторые охотники приезжают по несколько раз, ведь такой тайги, как в Западном Алтае, нет больше нигде в Казахстане. Людям нравится наша природа, удалённость от цивилизации.

Горная охота очень трудна и не каждый охотник может преодолевать такое расстояние, дневать и ночевать в горах, тащить на себе груз. Мы заранее это оговариваем. И, тем не менее, люди едут и, как правило, остаются очень довольными и временем, проведённым в лесу, и добытыми трофеями. Я большей частью организую охоты на медведя, марала, лося. Но в наших краях можно предлагать весеннюю охоту на глухарином току, а осенью охоту на рябчика и тундряную куропатку.

Для удобства охотников в живописных местах на маршрутах добавляем избушки, бани. Вне охотничьего сезона используем эту «лесную инфраструктуру» для обычных туристов.

Знаю, что вы также занимаетесь промысловой охотой на соболя.

– Профессия промысловика постепенно вымирает, по разным причинам. Раньше люди сами рвались в лес, готовы были провести там сезон без удобств, а сейчас предлагаешь избушку, баню, электричество от солнечной батареи, завозку-вывозку, всё равно не хотят. В первую очередь, конечно, это уже не тот заработок, что был раньше – нет такой потребности в промысловом соболе, белке. Ну и смена приоритетов. Молодёжь хочет жить поближе к цивилизации. Вообще профессионалов в охотничьей сфере, толковых охотоведов очень мало.

Но они всё-таки есть…

– Единицы. В нашей области мы, конечно, все общаемся между собой, помогаем друг другу. Мои друзья и соратники Ерлан Упобаев, потомственный  охотовед, знающий и понимающий природу. Валерий Дьяков – охотовед в охотхозяйстве «Кучиха». И некоторые другие. Не хочется заканчивать разговор на пессимистичной ноте.

Марал, добытый на реву

Раз вы этим занимаетесь, значит, не всё так плохо? Значит, есть надежда, что что-то может измениться, и, возможно, когда-то охотхозяйство станет рентабельным?

– Знаете, я не люблю загадывать на далёкое будущее, как и что сложится, тем более в таких моментах, которые, по сути, от нас не зависят (конкурсы, принятие каких-то необдуманных законов и т.д.), но я не стою на месте. Несколько лет назад мы с супругой вне охотничьего сезона на нашей базе стали принимать туристов. Предлагаем бёрдинг-туры, наблюдение за животными со смотровых площадок, пешие походы по горам. Есть и другие проекты, связанные с лесом. Поэтому никакого пессимизма, работаем, развиваемся, радуемся общению с природой и хотим не просто показать эту природу другим людям, но и сохранить её для наших потомков!

Азамат ОМАРОВ

Восточно-Казахстанская Область

Фото: Леонид ТРОЦЕНКО